Сойка-пересмешница - [2]

В голове я прокручиваю слова президента Сноу, сказанные им утром, перед отправкой в Тур Победителей.

- Китнисс Эвердин, огненная Китнисс, вы являетесь искрой, которая, если оставить ее без присмотра, может привести к настоящему аду, который разрушит весь Панем.

Оказывается, он не преувеличивал и не пытался запугать меня. Возможно, он действительно пытался завербовать меня в свои союзники.

Но я уже породила движение мятежников, управлять которыми я не могла.

Горит. Все еще горит, - в оцепенении подумала я. Из угольных шахт поднимается черный дым, который можно увидеть с большого расстояния. И это никого не заботит, хотя... Более чем девяносто процентов населения Дистрикта мертвы. Оставшиеся восемь сотен были беженцами в Дистрикте 13. Как я понимаю, они навсегда потеряли возможность вернуться в родной дом.

Я знаю, что не должна так думать; я знаю, что должна быть благодарна за то, как нас там приняли. Больных, раненых, голодных и не имеющих абсолютно ничего. И все же, я не могу упустить тот факт, что Дистрикт 13 способствовал разрушению Двенадцатого. Это не освобождало меня от чувства вины - ее было достаточно, чтобы уйти отсюда - но без них я бы не стала частью заговора для свержения Капитолия и не имела бы средств сделать это.

У жителей Дистрикта 12 не было никаких организованных движений сопротивления. Не было права высказаться за это. Единственной их бедой была я. Некоторые оставшиеся в живых из Дистрикта 12 считают, что это большая удача - отделиться от Двенадцатого.

Избежать бесконечный голод и притиснение, опасность, поджидающую в шахтах, плеть нашего Главы Миротворцев, Ромулуса Треда. Возможность иметь новый дом, кажется им чудом, ведь до недавнего времени мы даже не знали, что Дистрикт 13 все еще существовал.

Миссия спасения оставшихся в живых легла на плечи Гейла, хотя он и не испытывал особого желания заниматься этим. Как только Четверть Сражения была окончена - как только меня забрали с арены - электричество в Дистрикте 12 было отключено, экраны телеэкранов погасли, и в Шлаке стало настолько тихо, что люди могли слышать сердцебиения друг друга.

Никто ничего не предпринял для того, чтобы осудить или отпраздновать действия, произошедшие на арене. В пределах пятнадцати минут, небо было заполнено бомбардировщиками и бомбы, словно дождь, падали вниз.

Именно Гейл подумал о полянке, одном из немногих мест, не заполненных старыми деревянными домами с угольной пылью. Кого смог он отвел в ее направлении, включая мою мать и Прим.

Он сформировал команду и провел их через сломанный забор - теперь безопасный барьер, с отсутствующим электричеством - и повел людей в

лес. Он привел их к единственному месту, о котором он мог думать, на озеро, которое мой отец показал мне, когда я была ребенком. И оттуда они наблюдали, как огонь вдалеке уничтожал весь известный им мир.

К рассвету бомбардировщики, окружившие Дистрикт, и смертоносный огонь остались в прошлом. Моя мать и Прим устроили медицинский пункт для раненых и пытались лечить их с помощью того, что они смогли собрать в лесу. У Гейла было два лука и со стрелами, один охотничий нож, одна рыболовная сеть, и более чем восемьсот голодных и испуганных людей.

С помощью тех, кто был здоров, они устроились там в течение трех дней. Затем неожиданно прибыло судно на воздушной подушке, чтобы эвакуировать их в Дистрикт 13, где было более чем достаточно чистых жилых помещений, множество одежды, и питание три раза в день.

В Дистрикте 13 было единственное неудобство - он располагался в подполье, одежда была одинаковой, еда была относительно безвкусна, но для беженцев из Двенадцатого, все это не имело значения. Они были в безопасности. О них заботились. Они были живы и радостно приветствовались жителями Тринадцатого.

Энтузиазм жителей Тринадцатого расценивался как доброта. Но мужчина по имени Далтон, беженец из Дистрикта 10, который несколько лет назад пешком пришел в Тринадцатый, объяснил мне их мотивы.

- Они нуждаются в тебе. Во мне.Они нуждаются во всех нас. Некоторое время назад, у них была эпидемия сифилиса, которая убила многих и оставила огромное количество народа бесплодными. Мы - способ увеличения населения. Такую роль они отводят нам.

В Десятом он работал на одном из коровьих ферм, поддерживая генетическое разнообразие поголовья с помощью внедрения замороженных коровьих эмбрионов. Он - вероятно прав

насчет тринадцатого, потому что мне кажется, что нас постоянно дурачат. Но как? Мы занимаемся не только составлением планов, мы также

обучаемся для работы, дети учатся.

Тем, которым было более чем четырнадцать, присваивают начальный уровень и дают место в

вооруженных силах. К ним необходимо обращаться с уважением "Солдат". Каждому беженцу власти предоставляют автоматическое гражданство Тринадцатого.

Все же я ненавижу их. Но, конечно же, теперь я ненавижу почти всех. Больше чем кто-либо другой. Поверхность под моими ногами становится тверже и под ковром из пепла я чувствую квадратные булыжники. По границе периметра пролегает тонкий слой мусора, в том месте где находились рыночные лавки.

Куча почерневшего щебня вместо Здания Правосудия. Я иду к приблизительному месторасположению пекарни семьи Пита. От нее почти ничего не осталось, кроме расплавленной духовки. Ни родители Пита, ни его двое старших братьев не добрались до Тринадцатого. Менее чем дюжине людей удалось вырваться из окруженного огнем Дистрикта 12. У Пита не было никакой надежды вернуться домой. Кроме меня.