Современный японский детектив - [180]

Так, значит, это и есть Уилл Хэйворд?

Имени этого человека я не знаю. Но если вам нужен негр со сто двадцать третьей улицы, который бывал в Японии, то это Джапан-Па, других таких там нет.

Кен так и ел глазами снимки.

— Это ваш знакомый? — удивленно спросила Юкико: очень уж явной была заинтересованность Кена.

Нет… А вы не могли бы дать мне эти фотографии?

Пожалуйста, возьмите. У меня все равно остаются негативы.

Большое спасибо. И советую вам обставить комнату поскучнее.

Зачем?

Чересчур привлекает.

И возбуждает?

Да как вам сказать: просто не забывайте, что это Гарлем.

Спасибо за предостережение. Но я все-таки оставлю все как есть: пока ведь со мной ничего особенного не случилось.

И не впускайте в комнату всякого, кто назовется полицейским. Я, конечно, другое дело… — шутливо улыбнулся Кен, покидая квартиру Юкико.

3

С первого взгляда, брошенного на фотографии Уилла Хойворда, Кена не покидало удивление. По очень скоро удивление перешло в подозрение.

Раньше эта мысль не приходила ему в голову. Чтобы проверить ее, Кен еще раз отправился в центральное нотариальное бюро. Там он навел справки о семье Терезы Норвуд, жены Уилла Хэйворда. Дед и бабка Терезы по матери были неграми, они приехали в Нью-Йорк с Юга в начале века. Родители ее — отец Терезы тоже был негр — жили в Гарлеме с 1943 года.

Чистокровным негром был и Уилл Хэйворд. По данным нотариального бюро, ни белых, ни азиатов среди его ближайших предков не было. Сведения о дальних предках следовало бы искать на Юге, но вряд ли там могли сохраниться какие-либо записи о давно переселившейся на Север семье негров, которых на Юге и за людей-то не считали. В Америке в отличие от Японии учет населения ведется не посемеяно, а индивидуально. При этом указывается, с кем человек состоит в браке; имзна же родителей, как правило, не указываются. Проследить родственные связи при такой системе крайне трудно. Данные о рождении Терезы и Уилла были получены при переписи населения полупринудительным путем. Наверно, они и сами не слитком хорошо разбирались в своей родословной.

А между тем из предыдущих расспросов Кену было известно, что Джонни Хэйворд был непохож на чистокровного негра. В транспортной конторе, на последнем месте работы Джонни, Кену показали его фотографию. На ней он выглядел необычно светлым, и в чертах его лица было что-то явно азиатское.

Дети от брака негров с белыми, пуэрториканцами, итальянцами встречаются часто. А вот метисы от браков негров с азиатами — вещь сравнительно редкая. «Отец Джонни служил в Японии. Что, если Джонни…» Это бы многое объяснило. Правда, Джонни родился в октябре 1950 года, примерно через десять месяцев после бракосочетания родителей. Следовательно, отец не мог привезти ого с собой из Японии.

А если Уилл сообщил ложные сведения о времени рождения ребенка? И такое нельзя было скидывать со счетов. Сейчас свидетельство о рождении выдают на основании справки присутствовавшего при родах врача, но в трущобах, где роды без врача не редкость, частенько обходятся и без справки.

А двадцать с лишним лет тому назад, сразу после войны, документы и вовсе, наверно, оформлялись кое-как. Указать в них более позднюю дату рождения было не так уж сложно. Во всяком случае, если свидетельство было выдано только на основании заявления родителей, места для сомнений более чем достаточно.

Предположим, размышлял Кен, что Джонни Хэйворд родился в Японии. По каким-то причинам его отец расстался с его матерью и забрал сына с собой, в Америку. Вернувшись на родину, он женился. И для того, чтобы выдать Джонни за сына от законной жены, указал ложную дату рождения. Что ж, весьма правдоподобно. Ио тогда мать Джонни должна жить в Японии.

Гипотеза казалась очень заманчивой. Она хорошо объясняла цель приезда Джонни в Японию. Джонни вполне мог отправиться туда для того, чтобы повидать мать. Может быть, никчемный пропойца Уилл, предчувствуя скорый конец, рассказал сыну о его настоящей матери. А может быть, Джонни знал о ней с самого начала. Уиллу все равно оставалось жить недолго. Его здоровье было подточено алкоголем, не нужный никому, он только мешал сыну жить. И он решил «утилизировать» себя самого и обеспечить сыну деньги на поездку в Японию, к матери. Кен был уверен в справедливости своего предположения.

«Приехал повидаться с матерью, а его там убили. Невеселая история», — подумал он и впервые почувствовал жалость к безвестному негритянскому парню, погибшему в чужой стране. Впрочем, Япония не была для Джонни чужой. Она была его «родиной-матерью» в буквальном смысле слова. И эта родина его убила.

Смог ли он встретиться с матерью? Должно быть, он погиб, так и не успев это сделать. Если мать узнает о его смерти, это будет для нее большим потрясением. Но вероятнее всего, она ничего не знала о его приезде.

И тут, выстроив длинный мост из собственных вопросов и ответов, Кен вздрогнул, словно от удара током, — так чудовищна была мысль, подстерегавшая его в конце моста.

«Неужели…» — Кен замер и уставился в пустоту.

Городок в глуши

1

Розыски в окрестностях Киридзуми не дали никаких результатов, как, впрочем, и розыски в более широком масштабе, предпринятые префектуральной полицией. В префектуре склонялись к мысли, что Танэ Накаяма просто-напросто поскользнулась и упала с плотины, и не скрывали своего недовольства: если бы не вмешательство полицейского управления, не пришлось бы попусту растрачивать силы и время.