Современный румынский детектив - [3]

— На Вама-Веке было слишком людно. Весь Бухарестский театр. Я себя там чувствовала как на проспекте Виктории, А мне хотелось отдохнуть.

Я предпочитаю не развивать эту тему.

* * *

Во взгляде майора Исайи из уездного отделения милиции, когда он узнает меня, появляется почтительное удивление. Я не ожидал, что в тридцать семь лет еще могу быть чем-нибудь таким польщен. В служебных помещениях милиции совершенно непривычная атмосфера. Сезон кончается, личности с сомнительной анкетой, которых летом привлекает взморье, перекочевали в края неприбыльнее, и у всех здешних работников, хотя они, разумеется, в форме, вид такой, как будто они расстегнули воротнички и развалились в креслах. Через почти пустую приемную, где двое граждан вполголоса обсуждают подробности банального дорожного происшествия, майор Исайя не дет нас в свой кабинет на втором этаже. Я прошу Адриану подождать меня в коридоре и коротко объясняю майору цель визита.

— Не знаю, что вам сказать, — отвечает он мне. — У нас нет в наличии ни одного трупа, как опознанного, так и неопознанного. Форменная безработица. Но мы можем попытаться разыскать этого гражданина, если он жив. Я на секунду задумываюсь.

— Спасибо, но я бы предпочел не предпринимать ничего наспех. Прошу вас только известить меня, если что. Я остановился в Эфории, в «Чайке».

Он заверяет, что все будет выполнено, потом смолкает, и какая-то нерешительность появляется в его взгляде. Он явно хочет что-то сказать и наконец решается.

— У меня к вам большая просьба. Знаете, ребята, которые были заняты в том деле, с Забинтованной Головой… они прослышали, что вы тут неподалеку, и наседают на меня, чтобы я вас пригласил. Хотят, чтобы вы их просветили, как вы это все распутали. Метод внешне пассивного следствия и все такое прочее. Я попробовал было им втолковать, что человек на отдыхе, неудобно беспокоить, но разве они понимают?

Надо скромно отказаться, но он смотрит на меня так, что мне, ей-богу, не хватает духу. Глубоко вздыхаю — и как с моста в воду:

— Будь по-вашему. И раз уж мы решили, давайте не откладывать. Вы можете собрать народ прямо сейчас?

Говорю, а сам думаю, что вот хороший повод не возвращаться в Эфорию вместе с Адрианой. Бывают минуты, когда тебе нечего сказать человеку, и ты готов выдумать любой предлог. Даже если этот человек когда-то…

Майор Исайя улыбается во весь рот.

— А как же, они все тут. Господи, боже ты мой, да они со стульев попадают от радости!

Мы выходим вместе, и, пока я провожаю Адриану, он бежит оповестить своих о счастье, которое им привалило.

— Мне придется задержаться в Констанце, — говорю я Адриане, без особого успеха пытаясь глядеть ей в глаза. — Возвращайся в Мамаю и будь спокойна. В течение двух дней получишь известие. Или от него, или от меня.

Не говоря ни слова, она пишет на клочке бумаги свой адрес. Потом смотрит на меня как-то странно, и уголки губ у нее подрагивают.

— Спасибо, Аугустин, — шепчет она.

Садится в машину и трогает с места, глядя прямо перед собой. Я слежу с крыльца за маленькой машиной, пока она не заворачивает за угол… Кажется, я проголодался.

Но — поворачиваюсь на каблуках и направляюсь в зал заседаний, чтобы поделиться с молодыми офицерами милиции города Констанцы своим ценным опытом.

* * *

Я сдержал слово. Еще не истекло сорока восьми часов, обещанных Адриане, а я уже качу на милицейской машине в Мамаю. Но я везу ей не ту весть, на которую она надеется.

Два дня я слонялся между отелем и пляжем, вздрагивая при каждом крике чаек. Море бушевало, сильные волны колотились о скалистый мыс напротив отеля, тучи висели очень низко, раз даже пошел дождь — правда, не очень уверенно. Возможно, хорошее купание прочистило бы мне мозги, но я не решился. Каждый раз я возвращался в холл, плюхался в кресло и долго и хмуро смотрел на служебный телефон, который упорно молчал. Мимо меня стыдливо, как дезертиры, шмыгали с багажом последние обитатели отеля, распущенные по домам осенью. Время от времени я поднимался, заходил в ресторан и рассеянно что-нибудь уплетал под удивленные взгляды официантов, знавших про мою голодную диету. Потом все начиналось сначала: пляж, холл, ресторан…

И так до той минуты, пока перед отелем не остановилась машина, из которой выскочил сам майор Исайя. Он сообщил мне то, что я уже начал подозревать, но что никак не облегчало моего существования.

И вот я направляюсь к Адриане с известием, что сегодня около полудня у мамайского кемпинга волны выбросили на берег труп человека лет сорока с большой рыжей бородой.

Адриана живет в низеньком крестьянском домике, рядом с которым даже ее «трабант» выглядит чудом техники. Долго стучу в ворота, наконец показывается старуха с маленькими хитрыми глазками. Объясняю ей, что мне надо, машу шоферу подождать и вхожу во двор.

Адриана при взгляде на меня сразу понимает, какого рода известие я ей привез. Но держится хорошо. У нее было время свыкнуться с этой мыслью. Она тихо роняет:

— Говори все.

— После, — отвечаю я. — Сейчас тебе нужно поехать в Констанцу, опознать его.

Она вздрагивает всем телом.

— Это абсолютно необходимо?

— Абсолютно.

— Ладно, сейчас.