Современный родильный обряд - [4]
(И37); А парень один кричал: «Давай-давай-давай-давай-давай!», когда у меня схватка начиналась. Я плохо давала, конечно (И41); Поскольку Лариса была очень молодая и неопытная, мне пришлось самой руководить собственными родами. Я дышала и говорила: «Ну давай, давай!» (И20).
В ритуале одни и те же сообщения могут бесчисленно дублироваться, передаваясь по разным каналам с помощью специальных символов. В вербальном коде лишение женщины статуса прослеживается как в самом подборе педагогических приемов, так и в их содержании. Можно проследить, как речевые жанры, соотносимые с агрессией (упрек, угроза, инвектива), употребляются здесь в строго определенных контекстах. Во-первых, это случаи, когда женщина не умеет справиться со своим организмом, соответствовать предписываемым нормам и стандартам телесных показателей (при беременности — анемия, низкий гемоглобин, лишний вес, в родах — слабые схватки, слабые потуги). Во-вторых, высказывания, имплицирующие агрессию, используются, когда роженица не способна соответствовать принятым в данной ситуации стереотипам поведения (в родах — не может контролировать свои действия, сдерживать крик, лежать во время схваток). В обоих случаях имеется в виду, что женщина оказывается неспособной выполнить возложенную на нее задачу. Другой случай — сознательный отказ выполнять инструкции (отказ ложиться на сохранение, отказ от амниотомии, от кесарева сечения, от принятия предписываемой позы), что трактуется, с одной стороны, как своеволие и непослушание, т. е. предосудительное нарушение социальной нормы, а с другой стороны — как угроза правильному осуществлению технической стороны дела. Таким образом, мы видим, какие задачи стоят перед медиками. Во-первых, в женщине требуется «воспитать» способность справиться с задачей (женщина должна заучить определенные техники обращения со своим телом и соответствующие стереотипы поведения). Во-вторых, ей следует внушить послушание, покорность (она должна заучить свое место и роль в ритуале, способы коммуникации с одной стороны, с «иным миром», с другой стороны — с социумом). Наконец, третья задача медика — «обезвредить» женщину, чтобы она не мешала «взрослым» работать над посвятительным ритуалом (И там они еще всегда говорили: «Женщина, перестаньте кричать — мешаете работать…» (И69); Я же имею дело с мамой — это же сумасшедший, больной человек, ненормальный <…>Она просто дергает всех и мешает — мешает лечить, мешает работать (И28). Посмотрим, как работают педагогические средства, применяемые для достижения этих целей.
Сведения о техниках тела и стереотипах поведения можно получить в «проявленном» виде. Первая особенность организации этой информации — она, как правило, принимает форму запрета, табу. Вторая особенность — нарушение табу подлежит осуждению, несмотря на то, что женщина явно не могла знать о существовании этого запрета и нарушила его по незнанию. Экспликация происходит в упреках, угрозах и инвективах, а также в издевках: «С ума сошла — немедленно ляг! Ты же сидишь на голове у ребенка!» (И1), Лежала одна роженица, и она очень кричала. А на стульчиках лежала акушерка, укрытая телогрейкой — укрыто платком лицо, настольная лампа газетой закрыта — и всхрапывая периодически говорила: «Не кричи, не кричи — порвешься вся!» Такая была жуть (И46); «Не орите так — ребенка задушите» (И1); Она встала на четвереньки, потому что ей так было легче, а они ее обругали и сказали, что она находится в приличном месте (И1).
Важная составляющая «правильного» поведения в родах — спокойствие, стойкость, мужество, игнорирование боли. Любые проявления «слабости» порицаются и высмеиваются. Женщина не должна кричать, плакать, стонать, жаловаться: А у меня слезы текут. А она усмехается: «Что, так себя жалко?» Как я слезла с этого кресла, я не помню (И1); «Как с мужем спать — так не больно, а как рожать — так больно!»; Ругались типа «Не ори, не вякай, не фрякай…» Вообще, обращались кое-как (И30); Она начала там дергать эти катетеры, и мне стало больно. Я сказала что-то типа «ой!» И она мне говорит: «Так! Что ой и что не ой?» Тут я, набравшись гражданского мужества, сказала: «Не кричите на меня!» (И37). В символическом плане способность испытывать боль, так же как и звук, голос, речь — свойства существ, принадлежащих сфере «своего», «этого» мира (Байбурин 1993: 211; 207), в то время как роженица в момент родов не является вполне «человеком», отходит в сферу «чужого» и, следовательно, ей «не положено» кричать от боли. Боль в родах является важной составляющей родильного ритуала, женской инициации. Предполагается, что роды должны быть болезненными, и каждая женщина должна через это пройти, достойно справиться с задачей и выполнить предписываемую ей культурой роль — «состояться как женщина» (Белоусова 1998: 56–57).
Роженица должна уметь контролировать не только свои действия, свое психическое состояние, но и все вообще функции своего организма (см. ниже о ритуальном вытирании пола). В принципе, она уже должна знать, «как это делается» — ее ругают за то, что она не умеет рожать, не понимает, что происходит с ней, с ее ребенком: Сначала этот неприятный мужик на меня наорал, сказал:
Молодой филолог и акын Псой Галактионович КОРОЛЕHКО хочет познакомить вас с подборкой страшилок, записанных в Москве и Подмосковье студентами спецсеминара Е. А. Белоусовой «Современная городская культура» (факультет социальной и культурной антропологии РГГУ). В страшилках отражены представления и верования, связанные с компьютером и Интернетом. Мы благодарим руководителя спецсеминара за интересный и поучительный материал, от себя же добавляем: «Hе бось!».
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.