Современный греческий детектив - [128]

— Значит, собираясь покончить с собой, она задумала свалить вину на мужа?

— Я почти уверен. Она его ненавидела, ревновала к этой молодой актрисе и не могла допустить, чтобы они были счастливы после ее смерти.

— Я считал тебя серьезным человеком. А ты ведешь себя, как… — прокурор запнулся, подыскивая не слишком обидное слово.

— Частный детектив? — подсказал Бекас.

— Ну, что-то в этом роде. — Прокурор добродушно улыбнулся.

Одно время Бекас и сам корил себя за авантюризм. Но, чем больше он анализировал факты, тем яснее ему становилось, что он на верном пути.

— Я недооценил эту женщину. Она чудовищно эгоцентрична, — сказал он.

— Но эгоцентрики, как правило, не убивают себя.

— Убивают, если узнают, что обречены на мучительную смерть.

— Ладно. Изложи-ка мне поподробнее свою версию. Хочешь кофе?

— Нет, спасибо.

Прокурор, если и не поверил доводам Бекаса, то, во всяком случае, заинтересовался ими.

— Мне пришло это в голову, когда я услышал об одной ее странности. Дженни Дендрину ненавидела здоровых людей. Это бывает, если человек неизлечимо болен.

Прокурор слушал молча.

— Сначала я не придал этому значения. Но потом вспомнил, что ситуация складывалась так, как будто Дженни отлично знала время убийства. Тогда я сопоставил эти две детали и пришел к выводу, что в те дни ей, должно быть, стало известно о своей болезни и неминуемой смерти. Она очень любила себя. Такие люди не допускают и мысли о возможных страданиях. И она решает покончить с собой. Но ведь тогда муж унаследует ее состояние и будет счастлив с любовницей. И Дженни задумала таким образом наказать их обоих.

— Прекрасный сюжет для романа, — заметил прокурор. — Тебе, старому полицейскому волку, не пристало так увлекаться романтическими гипотезами.

— Но гипотезу можно проверить, — сказал Бекас.

— Как?

— У Дженни был лечащий врач, которому она верила. Знаешь, из тех, что обслуживают высший свет. Наверняка своему успеху обязан лишь связями и личным обаянием. Некий Даперголас. Тайна у него в руках.

— Так почему же ты его не спросишь?

— Он не пожелал со мной говорить об этом.

Прокурор улыбнулся. Ему все-таки не хотелось признавать, что он посадил в тюрьму невинного человека.

— Вот видишь!

— Я уверен, что он солгал.

— И что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты его спросил.

— Но, если он солгал тебе, с какой стати он мне будет говорить правду?

— Одно дело — полицейский на пенсии, а другое — прокурор, облеченный всеми полномочиями. Я уверен: Даперголас побоится скрыть правду от правосудия.

— Возможно, ты и прав. — Прокурор явно колебался.

Бекас посмотрел на него почти умоляюще.

— Я уверен, что прав.

13 БЕКАС ИДЕТ ВА-БАНК

Он вышел из Дворца правосудия, так и не получив определенного ответа. За обедом он был не в духе, и жена, не удержавшись, полюбопытствовала:

— Плохие новости?

— Ничего хорошего, — только и буркнул Бекас.

Она по обыкновению допытываться не стала. Обед прошел в молчании. Затем последовал обычный ритуал чтения газет. Подавая кофе, жена заметила, что он то и дело поглядывает на часы.

— Спешишь?

— Да. К пяти мне надо быть у одного человека.

Даперголас принимал с пяти до семи.

— К пяти? Но сейчас только три.

В распоряжении Бекаса было целых два часа. Но он не мог усидеть на месте. Вышел из дома в четыре и долго бродил, борясь с нетерпением. Без четверти пять он был уже у дверей приемной. Сестра, открывшая ему дверь, не выказала особой радости при его появлении. «Видно, Даперголас ее предупредил», — подумал Бекас.

Как ни странно, в приемной он оказался один.

Вскоре врач открыл дверь, и лицо его скривилось.

— Опять вы? — ледяным тоном произнес он.

— Да.

На сей раз старый полицейский не стал изображать ягненочка. На прокурора надежда была слабая, и Бекас решил действовать сам. Эту партию он должен выиграть.

Сестра за спиной Даперголаса сверлила Бекаса колючим взглядом. Она была больше похожа на звезду Голливуда, снимающуюся в роли медсестры.

— Что вы от меня хотите? — с той же враждебностью спросил врач.

— Надо поговорить.

Теперь перед Даперголасом стоял уже не проситель-пенсионер, а полицейский при исполнении.

— Слушаю.

— Наедине, — Бекас слегка кивнул в сторону медсестры.

Сейчас или никогда! От волнения у Бекаса неприятно засосало под ложечкой.

Врач колебался. Решительный тон полицейского явно на него подействовал.

— У меня нет секретов от сестры, — выдавил он.

«Еще бы, ведь она наверняка не только сестра», — подумал Бекас и произнес с металлом в голосе:

— Мне нужно поговорить с глазу на глаз.

Бекас играл ва-банк. С Даперголасом он теперь обходился так, как в былые времена с преступниками, у которых надо было вырвать признание. А что, если врач не сробеет да и выставит его за дверь?.. В те секунды, что понадобились Даперголасу, чтобы принять решение, Бекас изо всех сил старался не выдать своего состояния.

— Прошу тебя, Мэри, оставь нас, — обратился к медсестре Даперголас.

Бекас понял, что начало положено. Теперь будет легче. Даперголас пропустил его в кабинет, а красотка медсестра вышла в приемную.

С первой победой вернулась и уверенность в себе. Многолетний опыт научил его почти сразу определять, какой из его противников «сломается», а какой нет. Даперголас «сломался», хотя и прикрывается надменностью.