Современный греческий детектив - [116]

— Чего же вы хотите от меня?

— Докажите, что он невиновен, так же, как доказали обратное.

Это было уж слишком.

— Я уже сказал, мадемуазель, что не имею никаких полномочий, к тому же меня ждут к обеду.

— Но…

— Прошу вас.

Понурив голову, она вышла из комнаты. Бекас, почти выведенный из себя, проводил ее до дверей.

— Нет, вы только подумайте! «Докажите, что он невиновен, так же, как доказали обратное!» — сердито бормотал он, входя в столовую.

— Чего она хотела, эта девушка? — спросила жена.

— Она сумасшедшая! — ответил Бекас, усаживаясь за стол.

— Что ты говоришь! Бедняжка! А такая симпатичная!

Симпатичная. Вот именно! Симпатичная, потому и опасная.

Он попытался выбросить из головы неприятный разговор и сосредоточиться на шедеврах жениной кухни. Как ни странно, у него ничего не выходило. «Если Дженни Дендрину солгала про эту встречу, значит, она могла лгать и в другом». Глупости! Разве сама смерть не стала неоспоримым доказательством ее искренности? А малышка… Что ж, она хорошая актриса, хочет спасти своего любовника и — почему бы и нет? — состояние, которое Дендринос, конечно, потеряет, если его осудят за убийство жены.

Он закончил обед в молчании и даже забыл воздать похвалы кулинарному искусству жены, чего не забывал делать со дня свадьбы всякий раз, когда она готовила свое непревзойденное блюдо — мясо с луком.

После обеда Бекас обычно беседовал с женой. Они обменивались новостями — не политическими, конечно, а житейскими, — говорили о двоюродной сестре, которая вышла замуж, об умершей тетке, а в последнее время главным образом о свадьбе дочери. На сей раз Бекас нарушил семейную традицию. Он уткнулся в газету, а жена, собрав тарелки, поспешила на кухню готовить ему кофе. Читать Бекас не смог: мысли не давали покоя. Конечно же, эта комедиантка его обманула… А если нет? Если нет?

— Нет, — произнес он вслух.

Ведь если она говорила правду, то все становится необъяснимым. Тогда получается, что Дженни Дендрину ему лгала. А цель? С какой целью?

Жена принесла кофе. Бекас отложил газету.

— Где Элени?

Жена напомнила ему, что дочь обедает сегодня у будущей свекрови.

— Она еще утром говорила.

— Да, я забыл.

Бекас взял чашечку с ароматным кофе. С каждым глотком он впадал во все большую задумчивость. Малышка наговорила много глупостей, но доля истины в ее словах есть: его показания сыграли большую роль в ходе следствия. Он встал и взял телефонный справочник. Жена следила за ним, не задавая вопросов.

— Ищу телефон одного адвоката по фамилии Димитриадис.

— Адвоката?

— Да, это адвокат госпожи Дендрину, той, которую убили.

Госпожа Эгантия поглядела на фотографию Дженни Дендрину в газете.

— Эта дама приходила к нам.

— Да.

Бекас нашел нужный адрес и телефон. Отложил справочник и вернулся на прежнее место.

— Не будешь звонить? — спросила жена.

— Нет, лучше сам зайду к нему попозже.

В тот же вечер Бекас встретился с адвокатом. Господин Димитриадис обслуживал только богатых клиентов. Его кабинет был обшит дубом. Сам хозяин носил шикарный английский костюм. А письменный стол украшали дорогие безделушки. Поскольку адвокат вращался исключительно в привилегированных кругах, ему практически не приходилось вести уголовных дел.

Внимание Бекаса почему-то привлекли манжеты его шелковой сорочки, сколотые золотыми запонками и выглядывавшие из-под рукавов пиджака. В кабинете витал запах английского одеколона «Аткинсон».

— Слушаю вас.

— Я пришел по делу госпожи Дендрину.

Димитриадис удивленно и недоверчиво взглянул на Бекаса. Какое отношение может иметь этот неотесанный толстяк к такой аристократке, как Дендрину?

— Полагаю, она была вашей клиенткой, — продолжал Бекас.

— Не только клиенткой, но и другом.

— Она вам поручила дело о разводе?

— Простите, — ледяным тоном произнес адвокат. — Вас, кажется, зовут Бекас.

— Да.

— Полицейский?

— Бывший.

— Вы больше не работаете в полиции?

— Нет. Недавно вышел на пенсию.

— Тогда я не понимаю, на каком основании вы проявляете интерес к этой истории.

Он упорно рассматривал ногти на правой руке, как бы желая показать, что напрасно теряет время. А Бекас внимательно изучал этого человека. Димитриадис был еще не стар, лет сорок пять — пятьдесят, не больше. Хорошо сложен, безукоризненно одет, наверняка много путешествовал и, конечно, всегда останавливался в дорогих отелях.

— Официально — ни на каком, — сказал Бекас.

— Что ж! — проронил адвокат, тем самым давая понять, что говорить им больше не о чем.

— Однако, — не отступал Бекас, — за несколько дней до смерти ваша клиентка обратилась ко мне.

В глазах адвоката мелькнуло любопытство, которое он тут же погасил.

— Вот как? Она к вам обратилась? А зачем, позвольте узнать?

— За помощью.

— Какого рода? — Димитриадис снова не смог сдержать явной заинтересованности.

— Она боялась, что ее убьют.

Тут адвокат окончательно отбросил напускное равнодушие.

— Что вы говорите! Это весьма существенно, ведь ее действительно убили. И она подозревала, кто ей угрожает?

У Бекаса чуть не вырвалось: «Да». Но, сам не зная почему, он вдруг передумал и произнес:

— Возможно.

— Кто же это?

— Она не пожелала мне этого открыть.

— К сожалению, ее страхи оправдались, — сказал Димитриадис. — И все-таки я не понимаю, почему, коли правосудие взялось за это дело…