Современная португальская новелла - [44]

Аббат прождал несколько дней, но новая учительница так и не явилась к нему на поклон. Когда уже истекла вторая неделя, он решил сам с нею встретиться и выразить свое неудовольствие. Удобный случай представился: он увидел ее на школьном дворе среди учеников.

— Итак, сеньора учительница, я ждал, что вы явитесь ко мне. У нас здесь такой обычай: новая учительница всегда посещает приходского священника и представляется ему.

Амелинья смутилась, покраснела до корней волос, она никак не ожидала, что такой будет ее первая встреча с аббатом. Растерявшись от упрека, она пробормотала:

— Я не знала, что здесь такой обычай.

— Да, таков обычай, и мне не нравится, что вы его нарушили.

— Если бы я знала, я обязательно пришла бы, — снова пробормотала Амелинья.

Увидев ее смущение, аббат продолжал:

— Впервые за двадцать лет новая учительница не пришла ко мне. До сих пор являлись все, свидетельствовали свое почтение и уходили, а если не заставали меня, оставляли записку и уходили той же дорогой. Вот как поступают воспитанные люди.

Амелипья сгорала от стыда. У нее было такое чувство, словно ее на глазах учеников раздели донага и высекли розгами. Побледнев от гнева и волнения, она сказала:

— А как поступают невоспитанные? Разве не следует приветствовать того, кто приехал? По-моему, именно так надлежало поступить сеньору аббату — ведь приехала я. И почему сеньор аббат сам не зашел ко мне в школу, как он это сделал сейчас, а ждал, когда я приду к нему?

— Я проходил здесь случайно, — прервал ее аббат.

— Случайно или намеренно, но вместо того, чтобы учить меня хорошим манерам, не лучше ли было прийти и узнать, все ли у меня в порядке и не нуждаюсь ли я в чем-нибудь?

— Вот это да, — вырвалось у аббата.

— Да, именно так поступают хорошо воспитанные люди. Это вы, сеньор аббат, должны были ко мне прийти. И если мои предшественницы приходили к вам, значит, у них не было других дел. А у меня они есть. Всего хорошего, сеньор аббат.

И Амелинья повернулась к нему спиной. От обиды на ее черных глазах выступили слезы. Чрезвычайно рассерженный, аббат пошел прочь и уже издали пригрозил:

— Ишь какая прыткая! Я должен являться к ней на поклон, чего захотела… Посмотрим, как ты у меня запоешь, недаром я прослужил в Мате двадцать лет…

4

А еще через некоторое время Амелинья без всяких объяснений была освобождена от обязанностей учительницы. Она не знала за собой никаких проступков и сразу заподозрила, что это происки аббата. Несомненно, его рук дело. Наверно, опорочил ее перед начальством, а начальство, не утруждая себя проверкой, уволило ее. Амелинья поговорила с отцом, оба вспомнили о Субиде и решили обратиться к нему. Но Фаррепаш пойти не смог: лежал больной гриппом, с высокой температурой и даже бредил.

— Как ты считаешь, мама? Пойти мне одной?

— Конечно. Субида еще никого не съел.

И Амелинья отправилась одна. Миновала поля, сейчас пустые, покрытые лужами после зимних дождей, и вышла на дорогу, ведущую к решетчатым воротам усадьбы Субиды. На площадке перед домом тоже были лужи, напоминавшие маленькие озерца, в которых отражались голые деревья и серые стены. Амелинья взялась за дверной молоточек и громко постучала. За стеной залаяла собака. Служанка тотчас открыла и, узнав, что пришла дочь Фаррепаша, пригласила войти.

— Сеньор Жулио сейчас выйдет. Проходите сюда, в эту комнату, я ему доложу.

Но Субида появился не сразу. А войдя, окинул Амелинью взглядом с ног до головы, словно оценивал животное. Перед ним была изящная девушка, с правильными чертами лица и стройной фигурой, обтянутой хорошо сшитым платьем с глубоким вырезом. Черные влажные глаза, полный и яркий рот, словом, лакомый кусочек…

Субида пригласил ее сесть.

— Итак, ваш отец не пожелал прийти?

— Он болен, сеньор Жулио. У него грипп.

— Я тоже болел. Сейчас в нашем приходе много больных гриппом.

Субида продолжал рассматривать Амелинью: ее грудь, гибкую талию, округлые бедра, стройные, крепкие ноги… И остался доволен. Как это у Фаррепаша, неотесанного мужлана, могла родиться дочка, красивая, как настоящая сеньора?

— Что вас ко мне привело? — спросил он, кончив осмотр.

Амелинья рассказала о столкновении с аббатом, о том, что она уволена, и о своих подозрениях. Она не знает за собой ничего такого, что могло бы оправдать наказание, которому ее подвергли.

— Значит, вы полагаете, что это аббат добился вашего увольнения?

— Точно не знаю, — осторожно сказала Амелинья, — но не вижу, кто бы еще мог это сделать.

— Если это действительно он, ему дорого придется заплатить за это, пусть только немного подождет.

Улыбка осветила невеселое лицо Амелиньи.

— Вы думаете, меня восстановят? — спросила она.

— Я в этом уверен. И в самом скором времени.

Они поговорили еще немного, затем Субида поднялся, Амелинья тоже, и они оказались лицом к лицу. У Субиды вдруг возникло дерзкое желание заключить девушку в объятия и поцеловать. Амелинья определенно ему понравилась: красивая, приветливая. Со временем она будет ему принадлежать. Пока же он лишь нежно пожал ей руку, Амелинья смутилась и вышла. Проводив ее до двери, Субида на прощание пообещал:

— Я займусь вашим делом сегодня же. Вот увидите: все уладится очень скоро.