Современная польская повесть: 70-е годы - [49]
Тяжелое детство наших отцов поражало нас и несколько забавляло, и поэтому разговор быстро не закончился, после проблемы хлеба пришла очередь выпаса коров, ведь известно, что каждому, на долю которого выпало тяжелое деревенское детство, приходилось пасти коров.
Мог быть и парень что надо, и при этом способный, умел прекрасно считать, и, если приходилось что-нибудь подсчитать, мигом справлялся; либо умел из глины лепить человечков или рисовать картинки, либо пел красиво, словно соловей, но что из того, что он мог стать гордостью любой школы, раз ему приходилось брать кнут и пасти коров.
Послышался невнятный голос чистого философа, невнятный потому, что он основательно выпил, и притом словам его приходилось продираться сквозь сардины, которыми он вновь набил рот; он сказал — может, так и было; а я ему на это — не может, а было; кое-кто лениво подтвердил мою мысль, пребывая в полудреме; а потом медик-аналитик добавил — о таких способных, кому пришлось остаться при коровах, обычно говорят — из него что-нибудь вышло бы, доведись ему учиться.
После слов медика наступила тишина, все погрузились в раздумье; удивительно, что слова — доведись ему учиться — могли стать поводом для раздумий; в этих словах было что-то такое, что-то такое… возможно, мы восприняли их как печальное свидетельство, печальный диплом, выданный деревней тому способному пареньку, которому пришлось остаться с коровами.
Но раздумья не могли продолжаться долго, они должны были смениться весельем, так и произошло, ибо со стула вдруг поднялся приятель, пнувший ветчину под шкаф, он встал у стола с покаянным видом, а потом подошел к шкафу, лег на пол, выгреб рукой ветчину и с миной раскаявшегося грешника взял ее осторожно, точно драгоценную вещь, кончиками пальцев; а потом поднялся с пола и с тем же неизменным выражением раскаявшегося грешника поднес ветчину к губам, сдул с нее пыль и запечатлел на ней почти благоговейный поцелуй, положил в рот и торжественно проглотил.
Тогда мы, как по команде, разразились хохотом, и все хохотали и хохотали, так прекрасно он воспроизвел тяжелое детство наших отцов, как артист, как настоящий артист; даже когда мы валились со смеху, хватались со смеху за животы, он сумел сохранить серьезность и мину раскаявшегося грешника.
Когда смех утих, все заявили, что он заслужил двойную порцию водки; и он получил ее.
А после вся компания обратилась ко мне — рассказывай, теперь рассказывай, что было в подвале дворца, когда туда ввалились те два старых конюха…
Это и еще кое-что я мог бы им рассказать, но не все, многое я храню для себя, матери и бабушки, а некоторые факты, касающиеся этого дела, храню только для себя; они настолько мои, что я с большой охотой вырвал бы из книги протоколов те страницы, где это все записано, и сжег бы их, чтобы никто и никогда не смог прочесть.
В первую очередь я вырвал бы те страницы, на которых есть упоминание о той странной, богохульной, по мнению Б. М., молитве, которую начал читать отец после слов главаря карательной группы — молись, А. В., — произнесенных, когда лодка отчалила от берега, уже на реке, ибо эта молитва касается меня, и только меня, и никто не должен ее знать; но о том, что происходило в погребе, я могу им рассказать.
Из показаний главного свидетеля, мальчика, наиболее из всех свидетелей замученного вопросами, следует, что, когда смердилы — так со всей детской непосредственностью вслед за всей деревней он их называет — вошли в погреб, там было уже светло, сквозь щели в потолке и стенах проникало зарево от горящей неподалеку риги и разрывающихся снарядов, поскольку опять начался обстрел.
Стало быть, конюхи легко могли увидеть ясновельможную паненку, притаившуюся за уступом стены.
Судья (мальчику). Как вели себя конюхи, когда увидели ясновельможную паненку?
Мальчик. Они удивились и немного испугались, так, будто произошло чудо.
Судья (мальчику). Расскажи поподробнее.
Мальчик. Они закричали: о-о-о… и как бы собрались убежать.
Судья. Что было дальше?
Мальчик. Потом они стали всматриваться в тот угол, где была ясновельможная паненка, и один из них ее узнал.
Судья (мальчику). Откуда ты знаешь, что узнал?
Мальчик. Потому что он сказал: ясновельможная паненка.
Судья (мальчику). Как он это сказал?
Мальчик. Будто не верил своим глазам.
Судья (мальчику). Что было дальше?
Мальчик. Смердилы стали к ней приближаться и по очереди говорили: ясновельможная паненка, бедная ясновельможная паненка…
Судья (мальчику). А она?
Мальчик. Она вышла к ним из-за стены.
Судья (мальчику). Как она выглядела?
Мальчик. Была без ничего.
Судья (мальчику). Голая?
Мальчик. Угу…
Судья (мальчику). Что в это время происходило снаружи?
Мальчик. Страшная стрельба, гул, огонь.
Судья (мальчику). А ты не боялся?
Мальчик. Нет.
Судья (мальчику). Почему не боялся?
Мальчик. Не знаю.
Судья (мальчику). Что происходило потом в погребе?
Мальчик. Один из смердил снял свой пиджак и накинул его на плечи ясновельможной паненке, а другой тогда захихикал.
Судья (мальчику). Они не боялись стрельбы?
Мальчик. Кажись, что нет.
Судья (мальчику). Что было дальше?
Мальчик. Смердила, который снял пиджак, долго стоял рядом с ясновельможной паненкой и все укрывал, укрывал ее…
Два убийства, совершенный Войцехом Трепой, разделены тридцатью годами, но их причина коренится в законах довоенной деревни: «Доля многих поколений готовила его к преступлениям». В молодости Трепа убил жениха сестры, который не получив в приданное клочка земли, бросил беременную женщину. Опасение быть разоблаченным толкнуло Трепу спустя годы на второе убийство.Эти преступления становятся предметом раздумий прокурора Анджея табора, от лица которого ведется повествование.
Повесть показывает острую классовую борьбу в Польше после ее освобождения от фашистских захватчиков. Эта борьба ведется и во вновь создаваемом Войске Польском, куда попадает часть враждебного социализму офицерства. Борьба с реакционным подпольем показана в остросюжетной форме.
«…Ни о чем другом писать не могу». Это слова самого Юлиана Кавальца, автора предлагаемой советскому читателю серьезной и интересной книги. Но если бы он не сказал этих слов, мы бы сказали их за него, — так отчетливо выступает в его произведениях одна тема и страстная необходимость ее воплощения. Тема эта, или, вернее, проблема, или целый круг проблем, — польская деревня. Внимание автора в основном приковывает к себе деревня послевоенная, почти сегодняшняя, но всегда, помимо воли или сознательно, его острый, как скальпель, взгляд проникает глубже, — в прошлое деревни, а часто и в то, что идет из глубин веков и сознания, задавленного беспросветной нуждой, отчаянной борьбой за существование. «Там, в деревне, — заявляет Ю.
В жизни издателя Йонатана Н. Грифа не было места случайностям, все шло по четко составленному плану. Поэтому даже первое января не могло послужить препятствием для утренней пробежки. На выходе из парка он обнаруживает на своем велосипеде оставленный кем-то ежедневник, заполненный на целый год вперед. Чтобы найти хозяина, нужно лишь прийти на одну из назначенных встреч! Да и почерк в ежедневнике Йонатану смутно знаком… Что, если сама судьба, росчерк за росчерком, переписала его жизнь?
В «Избранное» писателя, философа и публициста Михаила Дмитриевича Пузырева (26.10.1915-16.11.2009) вошли как издававшиеся, так и не публиковавшиеся ранее тексты. Первая часть сборника содержит произведение «И покатился колобок…», вторая состоит из публицистических сочинений, созданных на рубеже XX–XXI веков, а в третью включены философские, историко-философские и литературные труды. Творчество автора настолько целостно, что очень сложно разделить его по отдельным жанрам. Опыт его уникален. История его жизни – это история нашего Отечества в XX веке.
Перевернувшийся в августе 1991 года социальный уклад российской жизни, казалось многим молодым людям, отменяет и бытовавшие прежде нормы человеческих отношений, сами законы существования человека в социуме. Разом изменились представления о том, что такое свобода, честь, достоинство, любовь. Новой абсолютной ценностью жизни сделались деньги. Героине романа «Новая дивная жизнь» (название – аллюзия на известный роман Олдоса Хаксли «О новый дивный мир!»), издававшегося прежде под названием «Амазонка», досталось пройти через многие обольщения наставшего времени, выпало в полной мере испытать на себе все его заблуждения.
Дарить друзьям можно свою любовь, верность, заботу, самоотверженность. А еще можно дарить им знакомство с другими людьми – добрыми, благородными, талантливыми. «Дарить» – это, быть может, не самое точное в данном случае слово. Но все же не откажусь от него. Так вот, недавно в Нью-Йорке я встретил человека, с которым и вас хочу познакомить. Это Яков Миронов… Яков – талантливый художник, поэт. Он пересказал в стихах многие сюжеты Библии и сопроводил свой поэтический пересказ рисунками. Это не первый случай «пересказа» великих книг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!