Современная политическая мысль (XX—XXI вв.): Политическая теория и международные отношения - [231]

В теоретическом мире дискурса, спрятанная под миром коммуникативного действия, существует «идеальная речевая ситуация», в которой не сила и не власть, а наилучший аргумент празднует победу. Чем убедительнее аргументы и надежнее свидетельства, тем ближе к истине подходят говорящие. Аргументы, которые вытекают из дискурса (и относительно которого участники приходят к согласию), являются истинными. Тем самым Хабермас признает консенсусную теорию истины. Такая истина является частью всей коммуникации, а ее полным воплощением становится цель эволюционной теории.

Консенсус теоретически возникает из дискурса, когда все четыре типа обоснования признаются всеми участниками, а именно:

1) утверждения говорящего воспринимаются как понятные и продуманные;

2) предложения говорящего истинны; его текст содержит достоверное знание;

3) говорящий выглядит правдивым в момент, когда выдвигает предложения, — ему верят;

4) говорящий имеет право выдвигать соответствующие предложения.

Консенсус возникает, когда все эти требования приняты, и разрушается, если одно из условий оказывается сомнительным. В современном мире действуют силы, которые разрушают этот процесс, не допуская возникновения консенсуса, и именно эти условия должно обеспечить идеальное общество Хабермаса.

Вполне допустимо также прочтение трудов Хабермаса под углом зрения развития идеи делиберативной демократии. Постепенно он сформулировал культурные, психологические и социальные предпосылки для нее, а также выявил препятствия и барьеры на пути ее реализации. В 1960-е годы в таких работах, как «Теория и практика» (1963), «О логике социальных наук» (1967) и «Знание и человеческие интересы» (1968), он подверг позитивизм логической и методологической критике, тем самым открыв путь критической социальной теории как средству для просвещения политического сознания и выработки направления политической практики. На протяжении двух последующих десятилетий в таких работах, как «Кризис легитимности» (1973), «Коммуникация и эволюция общества» (1976), «Моральное сознание и коммуникативное действие» (1983), а также «Философский дискурс Современности» (1985), он представил детальную оценку коммуникации, социализации, социокультурного развития, рациональности, морали и легитимности как ключевых элементов критической теории современного общества.

В дальнейшем Хабермас продолжал углублять свою теорию делиберативной демократии и выявил ее связь с современными дискуссиями о мультикультурализме, национализме, глобализации и космополитизме в работах «Включение Другого» (1996) и «Постнациональное созвездие» (1998). Он внес важный вклад в нормативную теорию демократии, показав внутреннюю связь между демократической теорией и либеральным акцентированием конституционно гарантированной «негативной свободы», в свою очередь гарантирующей индивидуальную свободу выбора, а также республиканским акцентированием «позитивной свободы» политического участия, лежащей в основе народного суверенитета. Функционирование системы основных гражданских прав одновременно обеспечивает личную и политическую автономию; средством реализации этого выступает современное позитивное право. Индивидуальные права и свободы — это необходимые условия такого права, единственным источником легитимации которого становится согласие, достигаемое как через публичный дискурс, так и через переговоры.

Исключительно универсальная мораль не может легитимировать позитивное право. Моральное узаконивание — это только один из элементов процесса демократического принятия решений, включающего также переговоры и компромиссы, прагматические соображения, «этические вопросы», связанные с коллективным благом, ценности и идентичности, играющие определяющую роль в собственном представлении каждой отдельной политии. Как следствие конституционные «проекты», формулирующие основные принципы демократического правления и базовые права граждан, неизбежно отражают специфический культурный контекст и исторические условия, в которых они были разработаны. Они отражают бесконечные, никогда не останавливающиеся усилия воплотить в жизнь практики и институты как идеал демократического самоопределения свободных и равных граждан.

«Важнейшее различие между либерализмом и республиканизмом состоит в том, каким именно образом понимается роль демократического процесса. В соответствии с "либеральным взглядом" этот процесс осуществляет задачу программирования государства в интересах общества, при этом государство рассматривается как аппарат публичной власти, а общество — как система рыночно структурированного взаимодействия частных лиц и их труда. Тогда политика (в смысле формирования воли граждан) выполняет функции связи и выражения частных социальных интересов, вопреки государственному аппарату, чьей специализацией является административное осуществление политической власти во имя коллективных целей.

С республиканской точки зрения роль политики не ограничивается функцией посредника, а играет определяющую роль в процессе социализации в целом. Политика рассматривается как рефлексивная форма содержательной этической жизни. Она создает средство, с помощью которого члены квазиестественных солидарных сообществ начинают осознавать свою зависимость друг от друга и, действуя вполне сознательно в качестве граждан, продолжают оформлять и развивать существующие отношения взаимного признания, превращая их в ассоциацию свободных и равных сограждан в соответствии с правом. Благодаря этому либеральная архитектоника правительства и общества претерпевает важные изменения. В дополнение к иерархическому регулирующему аппарату власти в суверенном государстве и децентрализованному регулирующему механизму рынка, т.е. помимо административной власти и собственных интересов, появляется солидарность в качестве третьего источника социальной интеграции. <...>