Современная канадская повесть - [219]

— Сказать по правде, — заключил Андре, — сам же я во всем и виноват. Выставил себя круглым идиотом.

— Я тебя понимаю. У меня ведь тоже тогда у Сандры с Торвальдом… — Она запнулась, в голосе послышались слезы.

— Ну да, ты ведь собиралась на эти… на курсы секретарш, что ли?

— Вот именно, только Сандра… — Долорес помрачнела.

— Что она, выгнала тебя?

— Да вроде того.

Оба умолкли. Каждый про себя сочувствовал другому.

— И никто не знает, где я, — с вызовом сказала Долорес. — Даже отец. Ничего, сама справилась. А на ферму ни за что не вернусь. Никогда!

Во дает! Молодчина. Эх! А я-то тряпка. Чуть что не так — сразу домой. Хорошо хоть, не успел ей ляпнуть…

Долорес исследовала дорожку спущенных петель на чулке.

— А вот ты свой геологический факультет закончишь, после куда?

— После? Ну, это когда еще будет!

— Что значит «когда еще будет»? Джейк Куилли сказал, вам еще учиться полтора года. Притом самое трудное уже позади.

— В общем-то — да…

Черт! Ну как ей скажешь, что бросить решил?

— Так где же тебе потом работать? — не унималась Долорес.

Андре повел плечами.

— Ну, например, можно в сейсморазведку наняться… можно колодцы бурить. А можно на горных работах, скажем в верховьях Атабаски, в горах, там нефть добывают.

— Здорово! Это, наверно, очень интересно.

Андре вместо ответа смущенно улыбнулся.

— Счастливый ты!

— Ну мало чего там болтают, самому хорошо бы увидеть.

— Ты и увидишь! — сказала Долорес, и чертики заплясали у нее в глазах. — А когда себе машину купишь, прокатишь меня?

— Чего там! Я тебе и за руль сесть дам.

Дубина, идиот! Теперь, конечно, в самый раз сказать ей, что хочу мотать домой.

Помолчали, потом Долорес спросила:

— Послушай, Андре, а ты кто?

— Как — кто?

— Ну… из англичан там, из ирландцев, из норвежцев?..

Андре с удивлением уставился на Долорес.

— Черт, ты же прекрасно знаешь, что я метис.

— Ты — метис? — Изумление Долорес было явно искренним. — Надо же, я и не знала. Ты совсем не похож…

— Ну уж мать-то и старика моих небось видала?

— Может, и видала. Только не знала, что твои. Отец нас никогда одних в поселок не пускал, не разрешал ни к кому заходить. Только к родственникам, — со злобной усмешкой сказала Долорес. — Ведь это надо! Всю жизнь прожила в Фиш-Лейк, а никогошеньки не знаю. В школе меня все звали: чудная Олсонова дочка. — Она вдруг зарделась, закусив губу. — Тебя-то впервые увидала у вас в гараже только прошлым летом. Честное слово, я не знала, что ты метис. — Долорес сдвинула брови, соображая что-то. — Значит, ты в другую школу ходил, для метисов?

— Ну да.

— Надо же! А отец говорит, что никто из метисов больше восьми лет не учится, если только…

— Это все отец Пепэн меня подстегивал и платил за меня.

— Да что ты? Правда?

Именно, платил! Кто его знает, как он теперь заговорит, если узнает, что Бейроки меня выперли. А, ладно, чего раньше времени переживать! Сейчас бы… Эх! Взять бы ее в охапку да…

В половине одиннадцатого хозяйка выключила телевизор. Долорес с Андре, примолкнув, — не сводили друг с друга глаз, пока у них над головами она топала из комнаты в комнату. Отворила дверь к птицам. Послышался щелчок — вероятно, она зажгла свет, в ту же минуту комната наверху наполнилась оглушительным птичьим щебетом, клекотом, хлопаньем крыльев.

— Это еще что такое?..

— Попугаи. Ура, вот и выход!

— Ты о чем?

— Пока они у нее орут, ты можешь входить и выходить. Старуха без ума от этих дурацких птиц. Скажем, утром я к ней зайду, попрошу булавку или еще там чего, отвлеку, пока ты выйдешь из дому, ну а днем зайду скажу, что хочу купить попугайчика. Только не знаю, какого выбрать. Понял?

— Обалдеть! Здорово соображаешь.

Зеленые глаза Долорес искрились смехом.

— А ты думал!

Мурлыча себе что-то под нос, Долорес прошла в ванную. Послышался шум душа. Вскоре она появилась в дверях ванной в длинном розовом пеньюаре с соблазнительно-откровенным прозрачно-кружевным передом. Подойдя к Андре, Долорес принялась игриво теребить ему волосы за ухом, и он уловил запах духов. В голове у него помутилось, он подхватил Долорес на руки и понес в спальню.

— Уф! — вырвалось у Андре, когда он в изнеможении откинулся на спину рядом с Долорес на узкой кровати. — Мочи нет рукой-ногой пошевелить.

Долорес похлопала его по животу ладошкой.

— Неплохо, а?

— Неплохо! Еще бы.

Куда там Доди Роуз против нее, жалкая приготовишка!

Долорес прижалась к Андре, засмеялась тихонько.

— Представляю, если б отец меня сейчас с тобой увидел. Он метисов не выносит. Завелся бы с полоборота, не дай бог…

— Завелся б? Честно говоря, не хотел бы я попасть ему под руку.

— А мне, милый, думаешь, хочется? Ничего, пусть найдет, попробует.

На следующий день Долорес на работу не вышла, а Андре и думать забыл про автобус. За окнами, завывая, мела по улицам метель, а Андре с Долорес наслаждались друг другом, потом вскакивали, принимались доедать, что осталось, и снова занимались любовью.

— Уф! Как будто… — Долорес повернулась на спину, сладко потянулась. — Прямо как медовый месяц у нас.

— Так бы лежать и не ходить вовсе в этот занудный институт. Ничего больше не надо.

— Нет уж, придется идти. Завтра пойдешь. А я на работу выйду.