Предисловие: Время перемен
Четыре писателя представляют в этом сборнике «молодую» и малознакомую пока нашему читателю литературу послевоенной Канады. Литература эта, создаваемая, как известно, на двух языках — английском и французском, недавно включилась в поток мирового литературного процесса. За свою короткую историю она прошла ускоренный, путь от «викторианства до постмодернизма», впитала в себя традиции литератур трех стран — Англии, Франции и США. Многое в канадской литературе XX века еще не определено однозначно, литературоведы спорят о том, с какими критериями к ней подходить, в чем особенности складывающейся национальной традиции, однако, оценивая роль послевоенного периода в ее развитии, можно с уверенностью сказать: это было время интенсивного роста, накопления мастерства, активного самоопределения.
В литературе конца 40-х и 50-х годов эти изменения только назревали — бывшая колония Франции, затем колония и доминион Англии, Канада в это время остро ощущала свою культурную обособленность и провинциализм. Известный поэт Эрл Бёрни, представивший в стихотворении «Канада. История болезни. 1945» свою страну в образе «нескладного школьника», спрашивал с заметной долей иронии: «Ах, выйдет ли он из детства?» Выводы Королевской комиссии по развитию искусств, литературы и науки, работавшей на рубеже этих десятилетий, были категоричнее: «культурная отсталость», отсутствие как собственной литературной традиции, так и писателя, которого можно было бы назвать национальным. Комиссия зафиксировала и другое тревожное явление — постоянную духовную экспансию США, постепенно превращавших Канаду в широкий рынок для своей массовой культуры.
Немногочисленная читательская публика мало интересовалась сочинениями своих соотечественников, писателю приходилось преодолевать атмосферу духовного застоя и эстетический консерватизм критики. В начале 70-х годов видная канадская писательница Маргарет Лоренс вспоминала: «Одно время писателю в Канаде приходилось крайне трудно. Многие годы наше сознание было колониальным, большинство из нас считало, что книга, написанная канадцем, вряд ли может быть хорошей — для этого она должна быть издана в Нью-Йорке или Лондоне. Культурный климат в стране изменился до неузнаваемости, особенно за последнее десятилетие».
Период, который имеет в виду писательница — вторая половина 60-х и 70-е годы, — иногда называют «канадским Возрождением». Движение за большую самостоятельность страны, ослабление ее растущей зависимости от США внесло ощутимое оживление в развитие национального искусства, дало новый импульс для осмысления не только современности, но и исторического прошлого, для оценки истинного значения национального своеобразия, фольклора аборигенов Канады и переселенцев из других стран.
Художественная литература переживала настоящий подъем: издательства стали смелее печатать книги канадских писателей, забытая классика пришла к читателям в дешевых изданиях, появилось много новых имен, некоторые известные писатели (в том числе и Мари-Клер Бле) вернулись из эмиграции. Произведения Маргарет Этвуд, Антонины Майё, Маргарет Лоренс, Мари-Клер Бле, Ричарда Б. Райта, Жака Годбу привлекают внимание в странах Европы и за их пределами, получают престижные литературные премии. Критика заговорила о необходимости «открыть» материк, именуемый канадской литературой, пересмотреть свой взгляд на нее как на нечто провинциальное и малоинтересное.
Точнее было бы, наверно, сказать о накоплении художественного качества, происходящем в канадской прозе с начала XX века и усилившемся в последние десятилетия. Национальная литературная традиция сейчас окончательно формируется, хотя процесс этот, осложняемый постоянным влиянием «модных» течений и школ, идет медленно и трудно. Преодолеть искус подражательства, «магнетизм» очередного нового направления, найти собственную манеру — эта важнейшая задача стоит перед всей культурой Канады, вышедшей, если вспомнить, из колыбели своих «прародительниц» — Англии и Франции — и до сих пор сохраняющей с ними тесные связи и многие присущие им черты.
Читатель без труда отметит некоторую традиционность художественной манеры авторов предлагаемых повестей, «узнаваемость» жанровых форм. Канадским прозаикам еще трудно идти в ногу с литературным авангардом, ибо невозможно «выйти из детства» без усвоения предшествующего опыта, без овладения приемами, «отработанными» в других литературах. Причем если литература на французском языке более восприимчива к обновлению художественного языка, экспериментаторству в области формы, что особенно проявилось в конце 60-х — начале 70-х годов, то англоязычная литература в этом смысле более консервативна и ближе к традиции литературы английской.
Опора на различные традиции… Но только ли это разнит две ветви канадской литературы? Они зародились в разное время, развивались неравномерно и, что не менее важно, создавались в различных общественных условиях. Подчиненное положение франкоязычной провинции Квебек, ее изолированность, враждебное отношение англоканадцев породили специфически безысходное мироощущение, мрачный колорит литературы на французском языке.
