Современная ирландская новелла - [52]

Она поглядела на него. «Никогда не заставлю его страдать», — мысленно поклялась она. А вслух сказала:

— Вот уж мука, наверно… — Но как только она произнесла это слово, смысл его, который она считала однозначным, вдруг изменился и приобрел какие‑то новые оттенки, говорящие не только о боли. Скорее, они даже выражали радость, ликование. И снова ее охватило чувство вины перед ним.

Впрочем, это было уж совсем нелепо. Разве он только что сам не сказал (и разве не был прав?), что можно позавидовать им, счастливой паре.

ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ (Перевод Н. Рахмановой)

— А вот этого, — весело сказала Люси, — вот этого я не помню.

Она понимала, что они ей не поверят, — ну да пусть их.

— Прямо в первый вечер, тетушка Люси?

Они хотели знать, когда именно Сэм сделал ей предложение. Что он сделал это до неприличия скоро, они знали. Весь город знал. Языки пошли болтать через час после того, как Сэм сошел с дублинского вечернего поезда, — все сразу догадались, что он вернулся к ней, вернулся после всех этих долгих лет.

Милый Сэм! Уж, кажется, как не уважать такую верность! Но только молодежь увидела его любовь в настоящем свете, оценила романтичность его чувства. Потому‑то Люси и не имела ничего против того, чтобы молодежь знала, что он действительно сделал ей предложение в самый первый вечер. Едва ступил на порог, как тут же заговорил о браке. Но должна же она была подумать о репутации Сэма. И проявить уважение к памяти его покойной жены. Хотя сестры Люси, надо сказать, не очень‑то его проявили. Стоило жене Сэма умереть, как обе примчались к ней, пронзительно вопя, точно пифии.

Она была во дворе. Дворик этот именовали садом. Но настоящему саду давно пришел конец — в принудительном порядке его приобрел муниципалитет, когда расширял рыночную площадь. Только и осталось растений что в кадках. Но зато эти растения вымахали вверх по стене с неимоверной быстротой. А там, наверху, они цвели и разрастались до тех пор, пока не скрыли все, что было во дворе неприглядного — навес из жести, кучи железного лома и весь никуда не годный хлам, накопившийся за два поколения.

— Я тут, на заднем дворе! — откликнулась она, услыхав голоса звавших ее сестер. Они вбежали во двор… да, именно вбежали. Она уже много лет не видела, чтобы они бегали.

— Люси! Ты слышала?! — закричали они. — У Сэма умерла жена! У Сэма Лаундза, — добавили они.

— Не может быть! — проговорила она и откинулась назад, на густой куст жасмина. Куст, как живое существо, испуганно отпрянул под тяжестью тела, потом, набравшись духу, принял ее в свои объятия. — Неужели Мона Хендрон?.. — сказала она и тут же спохватилась, что произнесла девичью фамилию Моны.

От Луизы не ускользнула многозначительность обмолвки.

— Смотри! — сказала она. — Он, того гляди, пожалует к тебе разнюхать, возьмешь ты его обратно или нет.

— Какие глупости, Луиза, — сказала Люси, принимая это за комплимент и чувствуя, что обязана запротестовать.

Но Луиза вовсе не собиралась говорить комплименты.

— С этого старого олуха станется! — сказала она. — Кстати, почему ты за него не вышла?

Люси вздернула подбородок.

— А почему я ни за кого из них не вышла, если на то пошло? — спросила она холодно. — Не на нем одном свет клином сошелся!

Луизе и Бэй не грех бы помнить то, что ни для кого не было секретом: от кавалеров у нее всегда отбою не было. Даже тем, кто не видел ее в молодости, достаточно было взглянуть на нее сейчас, чтобы поверить в это. Видно, Луиза и Бэй запамятовали, каким она пользовалась успехом. Поглядите только, так и норовят намекнуть, будто Сэм был ее единственный настоящий шанс! Да куда бы она ни пошла, всюду за ней следовала толпа поклонников! Ей, правда, никогда не доставлял удовольствия ореол поклонения! Она отгоняла молодых людей, точно надоедливых ос. Но они только больше осаждали ее. Постоянно ее кто‑нибудь подстерегал то за пальмой в кадке, то за китайской ширмой. Это было так утомительно, но Луиза и Бэй никогда этому не верили, Они вообще редко ей сочувствовали, даже когда сами вышли замуж, а она (теперь уж можно было признаться себе в этом) осталась на мели! На самом деле только за Сэма она могла бы выйти замуж, потому что с ним одним чувствовала себя спокойно и легко. В каком‑то смысле они были вполне современны: каждый принял другого таким, как он есть. К сожалению, они приняли на веру и то, чего на самом деле не было. Во всяком случае, Сэм. Он решил, что она ни за что не выйдет за него замуж.

Именно Сэму она рассказала о первом предложении, которое получила уже в шестнадцать лет. Они возвращались домой из школы, с ранцами за спиной, и она ему рассказала. Он прямо пополам перегнулся от смеха. Они до того хохотали, что пришлось снять ранцы и отдышаться. В следующие годы Сэму не раз приходилось смеяться с ней за компанию по тому же поводу. Он навострился не хуже ее распознавать несчастного, который готов был влюбиться в нее: какой‑нибудь новоприбывший в город — банковский служащий, или ученик стряпчего, или просто постоялец гостиницы.

— Бедняга! — говорил он. — Вот бедняга! Еще одна жертва Люситы!

Он никогда не ошибался насчет поклонников — разве что насчет исхода ухаживания.