Современная французская новелла - [14]

Так по крайней мере гласило предание, бытовавшее в деревне Нозей. Но так уж много осталось людей, которые помнили, кто такой был этот старый Леон; кто же через сто лет и даже через сто дней (когда плоды на деревьях нальются соком) подумает о некоем Жаке Лармуайе?

Лед. Спасение зависело только от крепости льда. Надо уметь различать, где он толще. Надо учесть, что, когда вода стала замерзать, пошел снег и почти сразу же после этого началась легкая оттепель. Снег немного подтаял, а потом ударил мороз. Вот из этого-то рыхлого снега и образовался ненадежный и тонкий лед. Но в тех местах, где все залило текучей водой, он был блестящим, темным и прочным. «Вот оно что! Ближе к берегу он как месиво. А в других местах похож на стекло», — говорил себе Жак Лармуайе.

Оставались еще участки пористого льда. Так или иначе, единственный выход для Жака — подобраться к верхушке дерева. Это оказалось легче, чем он думал. Дерево наклонилось и оперлось верхушкой о твердый лед позади промоины. Жак осторожно соскользнул поближе к верхушке. Ему удалось дотянуться до льда кончиками пальцев, он сполз пониже, перенеся всю тяжесть на руки и продолжая цепляться ногами за верхнюю ветку. Наконец высвободил одну ногу, затем другую. Теперь он стоял на четвереньках на краю сверкающей ледяной равнины.

Он двинулся вперед, опираясь на руки и на колени. Сначала его единственной заботой было уйти подальше от разводья, и он старался придерживаться тех участков, где лед блестел. Но как только он направился к берегу, под ним оказалась все та же губчатая масса, и он отступил, довольный уже тем, что не услышал треска. Чтобы добраться до лугов, где вода стояла невысоко, надо было взять немного правее. Но тут ему преградила путь белая ледяная дорожка, чуть-чуть вогнутая, словно водосточный желоб. Он не решился на нее ступить. Дорожка уходила в сторону реки. Ему оставалось лишь ползти вдоль нее, в надежде найти где-нибудь проход. Едва он успел продвинуться на несколько метров, как раздался сухой треск, и вокруг него выросли громадные звезды, протянувшие во все стороны острые лучи. Грохот был такой, словно рухнула посудная лавка. Он улегся плашмя и почувствовал, как вода пропитывает одежду. И тут опустился туман.

Он выплыл из-за холма, точно дымное облачко. За несколько минут все небо сплошь заволокло. Только что сияло солнце, и вот уже опустились настоящие сумерки. Жак уже не различал берегов. Воцарилась полная тишина. Треск прекратился.

Жак подумал: может, вернуться обратно и залезть на засохшее дерево — оттуда он мог бы звать на помощь, пусть даже безуспешно. Или пошел бы к берегу по вязкой ледяной каше. По крайней мере он поборолся бы за свою жизнь перед тем, как пойти ко дну.

Туман стал еще гуще. Все вокруг выглядело так обманчиво, что Жак должен был изо всех сил напрягать зрение, чтобы различать справа белую дорожку. И в тот момент, когда он уже решил вернуться, он вдруг ощутил, как по руке пробежала струйка холодной воды. Он замер от ужаса. Недалеко от него лед снова затрещал. Казалось, будто кто-то долбит его киркой. Перед глазами Жака метрах в трех возник какой-то темный предмет. Он принял это за мираж. «Смерть на своей лодке», — подумалось ему. Но это и в самом деле была лодка, он различил высокого человека, державшего кормовое весло. Наконец он услышал голос:

— Я так и думал, что ты окажешься здесь.

Это был Жильбер. Жак так обрадовался, что чуть было не заплакал.

— У лисского источника меня подхватило течением и в одну минуту принесло сюда, — сказал Жильбер. — Я знал, что можно будет проплыть по быстрине.

— Подплыви поближе, — сказал Жак.

— Дай письмо, — ответил Жильбер.

У Жака перехватило дыхание. Он совсем забыл про письмо. Глядя на приближающуюся лодку, он вновь почувствовал вкус к жизни; но сразу же вспомнил и о наследстве. Неужели они не сумеют договориться?

— Ты же видишь, я не могу двинуться, — сказал Жак. — Лед тонкий, как папиросная бумага. Ты брось мне сначала какой-нибудь крюк.

— Дудки, — сказал Жильбер. — Опустись на колени и передай мне письмо. Начнешь погружаться — я тебя подхвачу.

— Признайся, ты приплыл потому, что боялся, как бы я не выбрался отсюда сам? — в бешенстве крикнул Жак. — Почему я должен верить, что ты действительно меня выловишь? Хочешь взять письмо — забери и меня тоже.

— Тогда я возвращаюсь, — сказал Жильбер.

Лодка была на расстоянии вытянутой руки. Казалось, нос ее лежит на льдине.

— Чертов туман, — пробурчал Жак, чтобы выиграть время. — Если б не этот чертов туман…

И тут он заметил одну вещь, которая сперва показалась ему невероятной. Его глаза находились почти на одном уровне с поверхностью льда, и ему было видно, как задняя часть лодки накренилась и стала погружаться в воду.

— Ты уверен, что лодка не пропускает воду? — спросил Жак.

Жильбер понуро опустил голову.

— Ей-богу, я не заметил, что у меня под ногами вода.

Он наклонился, схватил пустую консервную банку, лежавшую на дне лодки, и принялся вычерпывать воду. Так продолжалось минут пять, после чего Жильбер установил, что уровень воды понизился сантиметра на три. Он снова принялся за работу с необычайной поспешностью.