Современная филиппинская новелла (60-70 годы) - [27]

И снова я обратилась к ней, сказав:

— Бабушка, вы знаете, что на Филиппинах существует всего два Дома престарелых? Только два! И среди множества несчастных стариков вы одна из немногих, кому посчастливилось попасть сюда! Подумайте, вы не просто счастливая — вы очень счастливая!

Но она тут же ответила:

— Ты права, девочка. Есть очень много тружеников, о которых некому позаботиться. Но спроси себя, кому выгодны наши несчастья.

О, меня победили моими же доводами. Я встала и, еле сдерживая себя, сказала:

— Что прошло, то прошло! А сейчас, если вы действительно не можете забыть свои несчастья, вы должны сделать вот что: считайте, что у вас есть должники. Вы получаете долги, живя здесь. Не обращайте внимания на то, что вас здесь кормят, заботятся о вас. — А про себя еще подумала: «Уверена ли я, что она в своем уме? Уверена ли я, что история Сапанг-Бато была в действительности?»

Бабушка Виктория равнодушно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на горы и сказала:

— Девочка, моя надежда — там. — И замолчала. Как будто ушла в свои мысли и забыла обо мне.

Позднее, когда я вспоминала наши встречи, эти два разговора в моей памяти как бы слились в один.

Это был последний раз, когда я видела ее.

Той же ночью бабушка Виктория сбежала из Дома престарелых. На автостраде она попала под машину. Свидетели видели, как машина сбила старуху, но не заметили номера, так как ночь была довольно темная, а машина ехала очень быстро.

Да, я расстроилась, узнав о смерти бабушки Виктории. Это действительно так. Кто бы ни жил у нас в Доме престарелых, здоровый или сумасшедший, всегда грустно, когда человек умирает. Хотя бы немного, чуть-чуть.

Но когда умерла бабушка Виктория, вновь ожила моя давняя мечта стать писательницей. Бабушка Виктория была прекрасной героиней. Яркая личность. Законченный образ. Хотя меня и мучил вопрос, была ли она в своем уме, была ли правдой история Сапанг-Бато.

Вспомнив, сколько лет было бабушке Виктории, я постаралась подсчитать, в каком году произошла история Сапанг-Бато, если она вообще происходила. Сидя в библиотеке, я терпеливо просматривала старые газеты и журналы. И если бы меня не привлекли статьи одного обозревателя, я бы никогда не наткнулась на заметку о Сапанг-Бато. Это был всего один маленький абзац в середине колонки. Обозреватель сообщал о том, как эти люди стали скваттерами, как пришли бульдозеры, как крестьяне просили дать им отсрочку, чтобы они могли собрать урожай, и о последующем убийстве. Да, он упомянул имена погибших, и среди них был Педро Ресистенсия, отец бабушки Виктории.

Я сделала копию этой статьи, хотя, если разобраться, необходимости в этом не было. То, что рассказала мне бабушка Виктория, выглядело гораздо полнее и ярче. И снова мне захотелось описать жизнь бабушки Виктории. Но теперь я решила пойти по другому пути, не так, как в первый раз. Я поняла, что нельзя разделять ее жизнь на куски, нельзя по отдельности рассказывать о ее жизни скваттера, о ее любви к дядюшке Мигелю, о событиях в Сапанг-Бато. Эти важные части надо объединить, чтобы действительно понять жизнь бабушки Виктории. И все равно, к сожалению, рассказ у меня не получается. Трудность все в том же: стиль, стиль!

Конечно, вы сейчас удивляетесь, зачем я вам рассказываю историю Сапанг-Бато и бабушки Виктории. Спрашиваете, наверное, не боюсь ли я, что вы воспользуетесь моим сюжетом? Да, раньше я тоже так думала. Тогда, если сюда приходил репортер или писатель, я старалась не подходить с ними к бабушке Виктории. Это был мой персонаж, и поэтому я считала ее моей, только моей.

Но однажды, когда я держала в руках ксерокопию заметки, я задумалась о том, как бы можно было использовать эту деталь, и мне неожиданно пришло в голову — а почему так случилось? В Сапанг-Бато произошло важное событие, но почему об этом практически ничего не написано? Здесь всего лишь один маленький абзац. А если бы об этом не упомянул обозреватель? Ведь причиной страданий жителей Сапанг-Бато было равнодушие. Не поэтому ли бабушка Виктория снова и снова повторяла историю Сапанг-Бато?

Теперь я могла бы уже написать о ней рассказ. Возможно, вы улыбнетесь, но у меня уже есть заглавие и конец. Я не собираюсь ничего приукрашивать. Я просто опишу все, что узнала от бабушки Виктории. И название будет не оригинально: «История Сапанг-Бато». Красиво? А конец таким: «Когда я смотрю в сторону гор, я вспоминаю слова бабушки Виктории: „Девочка, моя надежда — там“».

Педро С. Дандан

В КРОВИ ТАНЫ

Перевод Г. Рачкова

Когда после скромного венчания, прямо из церкви, они вернулись в крохотную квартирку на чердаке, которую сняли незадолго до этого, Тана прежде всего вытащил из потайного кармана карты и «счастливые» кости.

— Первый день нашей семейной жизни мы посвятим игре? — пошутила Синта.

— Я хочу лишь доказать тебе, что держу свою клятву, — ответил он.

— Ты помнишь! — просияла она.

— От этого зависит наша жизнь, Синта!

(…В тот день он напился, так как проиграл в карты около пятисот песо — те самые деньги, которые рассчитывал истратить, если Синта согласится стать его женой. Он заявился к ней в швейную мастерскую и, потрясая револьвером, взятым у приятеля — служащего мэрии, начал пугать ее страшными словами: