Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - [142]
Как показывают данные душевого потребления алкоголя за 1916–1920 гг., в которых учитывалось и самогоноварение, оно приближалось к нулю, а в 1924–1925 гг. в деревнях изготовлялось до 480 млн л самогона. После же отмены «сухого закона» в 1927–1928 гг. его было изготовлено намного больше – 780 млн л. Это опровергает мнение некоторых историков, что запретительные меры не только не остановили пьянство, но даже и усилили его. Народ якобы начал производить самогон, пить опасные для здоровья суррогаты. Поэтому якобы правительство решило открыть свободную продажу водки. Но тогда с отменой «сухого закона» самогоноварение сократилось бы.
В третьей главе второй части книги был подробно рассмотрен этот вопрос в разрезе экономической концепции Троцкого. Здесь заметим лишь кратко, что «пьяный бюджет» стал необходимостью при выборе концепции самодостаточной закрытой экономики, концепции национального социализма, против которой Троцкий выдвинул свою концепцию рыночного социализма с открытой экономикой.
Сталинское большинство в Политбюро продавило это кардинальное решение об отмене «сухого закона» и ставке на «пьяный бюджет». Преображенский, будучи редактором «Правды», поддержав Троцкого, тоже выступил против отмены сухого закона, и Сталин, воспользовавшись этим, снял его с этой должности (применив «кадровое назначение»).
Вот как проходили в то время сами заседания Политбюро:
«Заседание назначено на десять часов. Без десяти десять я на месте, проверяю, все ли в порядке, снабжены ли члены Политбюро нужными материалами. Без одной минуты десять с военной точностью входит Троцкий и садится на свое место. Члены тройки входят через три-четыре минуты один за другим – они, видимо, перед входом о чем-то совещались. Первым входит Зиновьев, он не смотрит в сторону Троцкого, и Троцкий тоже делает вид, что его не видит, и рассматривает бумаги. Третьим входит Сталин. Он направляется прямо к Троцкому и размашистым широким жестом дружелюбно пожимает ему руку. Я ясно ощущаю фальшь и ложь этого жеста; Сталин – ярый враг Троцкого и его терпеть не может»[311].
13 июля главу правительства Украины (второй по величине советской республики), Раковского (личного друга Троцкого), без его ведома и согласия и вопреки протестам отправили в «дипломатическую ссылку». Я не нашел следов борьбы Троцкого за Преображенского и Раковского. Он все больше прислушивается к вестям, привозимым из Германии Радеком.[312]
В августе приезжают в Москву вожди германской компартии, и после их докладов Политбюро принимает решение о подготовке восстания в Германии:
«При создавшемся положении вещей во всей Европе и, в особенности, в свете надвигающейся пролетарской революции в Германии и возможности новой войны вполне своевременно выдвинуть лозунг Соединенных штатов рабоче-крестьянских республик Европы».
Такова была атмосфера и общее мнение всех русских и немецких коммунистов. Даже почвенник Сталин прямо говорит:
«Мне кажется, ясно, что основной вопрос, который стоит здесь перед нами, – это вопрос о существовании нашей федерации. Либо революция в Германии провалится и побьют нас, либо там революция удастся, все пойдет хорошо, и наше положение будет обеспечено. Другого выбора нет».
И пишет приветствие немецкому пролетариату в коммунистическую газету:
«Грядущая революция в Германии является самым важным мировым событием наших дней. Победа революции в Германии будет иметь для пролетариата Европы и Америки более существенное значение, чем победа русской революции шесть лет назад. Победа германского пролетариата несомненно переместит центр мировой революции из Москвы в Берлин».[313]
Спор возник только по вопросу, назначать конкретную дату восстания или нет. Троцкий стоял за назначение конкретной даты, Сталин был против. Все подходили к ситуации в Германии с русской меркой 1917 г. Очень показательна в этом ключе пикировка Сталина с Троцким на этом заседании:
«Сталин. К вопросу о календарной программе. За календарную программу у нас я целиком. Другое дело – в Германии. Есть моменты, которые предвидеть нельзя. А выступление должно совпасть именно с таким выгодным моментом. У нас они были – съезд Советов, увод Петроградского гарнизона (Троцкий: “Мы их создали”, Сталин “Мы раздули”). Я за условную календарную программу с передвижными сроками и с выполнением того условия, чтобы срок выступления совпал именно с выгодным моментом».
Несмотря на то, что на 90 % все были единодушны, но эти 10 % в дальнейшем обеспечили глубокие расхождения. В период фазовых переходов «даже взмах крыльев бабочки на одном континенте может вызвать ураган на другом». 1923 год был именно таким. В кулуарах Сталин выражал самую пессимистическую позицию по поводу германской революции, а Троцкий, наоборот, предвкушал европейский размах. Открыто поддерживая подготовку восстания в Германии, в частных доверительных беседах и письмах Сталин выражался очень осторожно:
«…Что касается Германии, дело, конечно, не в Радеке. Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) к захвату власти без с.-д., созрели ли они уже для этого – в этом, по-моему, вопрос. Беря власть, мы имели в России такие резервы, как: а) мир, б) земля крестьянам, в) поддержка громадного большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет». (Сталин – Зиновьеву 7 августа 1923 г.).
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.