Современная американская повесть - [58]

— Ладно, извини, — сказал Маст, старательно пряча радость под маской уязвленного самолюбия.

С чувством моральной правоты и облегчения, хотя и несколько пугаясь при мысли, что на берегу кишат японцы (кишат: как муравьи, всего тебя облепили), он пошел наверх укладываться. Пистолет по-прежнему плотно прилегал к боку — тяжесть спрессованной мощи, символ чаемого спасения. Не удивительно, что всем хочется иметь пистолет. А в воровстве он не повинен: он пытался его сдать.

Глава 2

На втором этаже казармы копошилось множество людей: стоя на коленях, затягивали ремни на вещевых мешках, наклонившись над казарменными мешками, засовывали сменную одежду. Маст взялся за свой мешок и опять подумал, не спрятать ли пистолет подальше от чужих глаз. Если спрятать, про него, может, никогда и не вспомнят. Но если японцы действительно высадились на берегу, он понадобится сразу. И если рота пойдет в бой без мешков — с мешками-то вряд ли, — а пистолет останется в мешке…

Хорошо понимая, что так у него скорее отберут пистолет, Маст все же решил рискнуть и не снимать его. Какая от него польза, какая защита, если он будет лежать в мешке? Хорошо еще, что кобура армейская, а не такая, как у военной полиции. Оставалось только отцепить ее от матерчатого пистолетного пояса, прицепить к своему поясу и засунуть запасные обоймы в подсумок. Повязку и шнур он спрятал на дно казарменного мешка вместе с пистолетным поясом. Затем, придав своей каске особый залихватский креп — не вполне соответствовавший тому, каким ему виделось будущее, — он перенес вещи во двор, где постепенно собиралась рота. Старшина Викофф, конечно, не ошибся насчет срока. Ждать пришлось еще полтора часа, и только к трем полковая колонна грузовиков пришла в движение.

По дороге к берегу с Мастом только раз заговорил и о его пистолете. Ехавший в том же грузовике рядовой из другого взвода, огромный, черноволосый, выбритый до синевы двадцатидвухлетний ирландец О’Брайен, с завистью спросил его, где он достал пистолет.

— Этот? — равнодушно спросил Маст, хотя ум его лихорадочно работал. — Он у меня давно. Купил у одного малого.

На большом лице О’Брайена произошло непонятное оживление, он наморщил широкий лоб, облизнул губы, потом, не снимая локтей с колен, раз и другой сжал пудовые кулаки. Он жадно, почти униженно смотрел на кобуру пистолета. Потом повернул большую голову и поверх кабины, на которой перед самым выездом наспех установили пулемет, поглядел в ту сторону, где было море. Маст, с тех пор как попал в роту, несколько раз видел О’Брайена в грандиозных, прямо титанических драках, но сейчас вид у него был совсем не боевой. Он опять повернулся к Масту.

— Продашь? — хрипло спросил он.

— Продам? На кой черт? Не для того я его купил.

О’Брайен поднял толстопалую руку, расстегнул грудной карман и вытащил пачку денег.

— Выиграл вчера в кости, — сказал он как-то даже тоскливо. — Полсотни за него дам.

Маст был удивлен и подумал, что ослышался. Он и не подозревал, что его приобретение окажется таким ценным — для кого-нибудь, кроме него самого. И вот — О’Брайен, вот деньги. В грузовике за ними никто не наблюдал.

— Нет, — ответил Маст. — Извини. Самому нужен.

— Семьдесят дам, — тихо, просительным тоном сказал О’Брайен. — Больше у меня нет.

— Не пойдет. Я же говорю. Зачем я его купил-то? Чтобы он у меня был.

— Эх, черт, — вздохнул О’Брайен, медленно запихнул бесполезные деньги в карман и застегнул клапан. Он удрученно взялся за винтовку и снова повернул широкое, темное, мрачное лицо с зеленоватыми глазами к морю.

Больше никаких разговоров не было. Пистолета, наверное, никто не заметил, даже командир отделения. Все были заняты мыслями о том, что их ждет на берегу. Маст жалел О’Брайена несколько снисходительно — как человек, знающий, что у него есть спасение, жалеет того, у кого спасения нет; но, с другой стороны, чем он может помочь? Пистолет только один. По прихоти ли судьбы, благодаря ли удаче или неожиданному стечению обстоятельств он достался Масту, а не О’Брайену.

В сторону моря смотрели не только они двое. Бели бы полковник знал, что японские войска не высадились, он, наверное, сказал бы командиру роты. Но если и сказал, командир роты не счел нужным сообщить об этом солдатам. А скорее всего, этого никто не знал. Во всяком случае, в их грузовике — никто. И пока колонна с задержками и остановками ползла по центральному плоскогорью острова, в просветах между горами то и дело открывался вид на дымящиеся останки Перл-Харбора и воздушной базы Хикам. Это зрелище заставило их еще больше задуматься. Насколько хватал глаз, километрами и километрами тянулась колонна: бампер в бампер, со скоростью пешего грузовики везли их к Гонолулу и неизвестно к чему еще.

Однако задолго до того, как колонна втянулась в город, все узнали, что японцев пока нет. Об этом кричали с грузовика на грузовик, в весть бежала назад быстрее, чем шли машины. Но она никого не успокоила. Не высадились сегодня — высадятся завтра или послезавтра. И когда колонна ехала по городу, люди в грузовиках не слишком тепло откликались на бурные приветствия гражданских, которые еще вчера вечером не желали иметь с солдатами ничего общего, кроме как получать с них деньги.