Совок - 3 - [8]

– Я сам виноват, отпустил ее с родней советоваться. Они и насоветовали. Суки! – оставив в покое подоконник, Вова гулко ткнулся лбом в стекло.

– А ну-ка пошли, друг мой Вова, отсюда! – крепко взяв лучшего в мире татарина за руку, я потащил его к лестнице. Подальше от греха и от прочих резаных ран мягких тканей лица.

До обеда было еще больше часа, но нас в столовую запустили. Раздача была голая, однако четыре компота мне все-таки выдали. Их я и отнес в дальний угол, где вокруг столика маршировал мой темпераментный друг.

– Ты присаживайся, не мелькай! – я сел и отодвинул от стола второй стул для друга, – Колись подробно, в чем проблема?

– У матери своей родни не осталось, вот она и пошла к отцовской, – Нагаев жадно, в два глотка опорожнил стакан, – А те её и накрутили, что, мол, неправильно это, чтобы при живом муже второй раз замуж выходить, – друг посмотрел на меня страдающими глазами и схватив другой стакан, употребил вторую порцию компота, – Живой, не живой, какая на хер разница, если они уже лет пятнадцать, как в разводе! – вытер он губы тыльной стороной ладони.

– Брак ведь будет фиктивный! – удивился я, – И потом, Вова, ты дебил?! Какого хера Альгия Маратовна информацию про это по всему городу разносит?! Ну она-то ладно, медсестра по профессии, а ты-то, Вова, ведь ты какой-никакой, а мент! Ты, чего, совсем не понимаешь, чем это закончиться может?! – взбеленился я и Нагаев, красный, как рак, уткнулся глазами в стол.

– То, что ваше переселение запросто сорвется, так оно и хер бы с вами! – кипятился я всерьез и почти в полный голос, – Но вы ведь хорошего человека подставить можете, Вова! Он вам помочь пытается, а вы его по своей тупой дебильности под танк кидаете! Не дай бог, если эта информация наружу вылезет!

Теперь уже я подряд выпил два стакана компота, пытаясь хоть чем-то отвлечь себя от жгучего желания дать другу подзатыльник.

– Где сейчас мать? – злобно посмотрел я на съежившегося Нагаева.

– На работе, где ей еще быть! – ответил красноликий Вова, – Я потому и приехал к тебе, Серега! Давай вместе с ней поговорим, а? Мать тебя уважает, говорит, что ты умный! – Вова хлопал глазами и просительно смотрел на меня, – Тебя она точно послушает!

Рассудив, что это есть единственный разумный ход в сложившейся ситуации, я пошел к Зуевой врать, что мне необходимо отлучиться на полтора часа в прокуратуру. А Нагаев направился на выход, чтобы дожидаться меня на улице.

– Ты сегодня придешь? – взяв меня за руку и заглядывая в глаза, поинтересовалась Лидия Андреевна, пропустив мимо ушей мои лживые словеса про прокуратуру.

– Конечно приду! – бодро пообещал я, совсем не будучи уверенным, что сдержу это обещание, – Работы вот только очень много. Данилин велел всех потерпевших по объединенным делам передопросить. Три дня на всё про всё дал! – бессовестно соврал я, горестно разведя руками. – Допоздна сегодня по адресам мотаться буду, повестками людей вызывать уже некогда, – как мог, давил я на жалость своей начальницы.

От РОВД мы с Вовой поспешая зашагали на остановку. До Центральной станции скорой помощи, где работала мать моего друга, надо было добираться с пересадкой.

Упиралась Альгия Маратовна не так, чтобы очень долго. Я попросил ее очень подробно, практически дословно, пересказать её консультации с татарской родней на предмет уместности ее нового замужества. В ходе пересказа, унылость на ее лице постепенно заменялась более живыми эмоциями. Выяснилось, что замена её статуса разведенки на положение замужней дамы, вызвало неприятие родни не сразу. Возмутились родственники только после того, как тетя Альгия простодушно заявила, что свое прежнее жилье она также оставит за собой. И на намеки племянницы со стороны бывшего мужа относительно передачи ей двух комнат, мама Вовы должным образом не отреагировала. Вот тогда мужнина родня и озаботилась в полной мере нравственностью бывшей снохи.

Уже минут через двадцать мне пришлось утихомиривать не только друга, но и его мать. Не понимая многого из импульсивных татарских фраз, я, тем не менее, догадывался, что большинство из них ругательные и касаются они исключительно их родственников. За время совместной службы с Вовой, я все же постиг кое-что из татарского языка. И большая часть постигнутого, как раз и была из нецензурной его составляющей. Поэтому обоснованно полагал, что нагаевской родне по линии аты Вовы, сейчас очень сильно икается.

В присутствии тети Альгии и Вовы я созвонился с Львом Борисовичем и мы с ним договорились, что его будущая супруга с мальчонкой-пасынком через час будут его ждать в ЗАГСе Ленинского района. Демонстративно, до кровавого поноса заинструктировав Вову, я велел ему проконтролировать процесс подачи заявления его матерью. Кругом виноватая тетя Альгия робко молчала и смотрела на сына с жалостью, а на меня с опаской.

Попрощавшись с Нагаевыми, я поспешил к себе в РОВД. Лимит косяков на ближайший квартал я давно уже выбрал и провоцировать еще один залет на ровном месте мне не хотелось.

Я быстро разделся в пустом кабинете и уже собирался кинуться в столовую, чтобы застать хотя бы минтай с вермишелью. Но в дверях столкнулся со своей подругой по фамилии Алдарова.