Совок - 3 - [6]

Сталевар в завязке, ставший в одночасье богаче на тысячу рублей, не понимая недосказанных угроз, только хлопал глазами и переминался с ноги на ногу.

– Аверьяныч, у тебя ведь дочь на фабрике-кухне работает, так? И зять там-же рубщиком, верно? – мой подельник по расстрельной статье все еще без страха кивал головой.

– А внук с внучкой у тебя, вроде бы, в сорок первую школу ходят и все они живут на Средне-Садовой, так? – с лица Аверьяныча постепенно уходила радость от нежданно свалившегося богатства. – Дом у них, вроде бы двадцать седьмой и квартира, кажется, четырнадцатая или нет?

– Вобщем так, Корней Аверьянович, это я к тому, что, я и сам хочу дожить до лет преклонных. И еще хочу, чтобы твои дочь с внуками в какую-нибудь беду с со смертельным исходом не попали, ты понял меня?! Но для этого нам с тобой забыть про все это надо! – и я уже в третий раз совершил святотатство, пнув ботинком вождя мирового пролетариата, указав на него пальцем для пущей надежности. – Иначе всех нас, как кутят слепых передавят!

Аверьяныч что-то замычал и затряс из стороны в сторону головой. Потом дрожащими руками достал из-за пазухи свой кошель. Не открывая его, он протянул его мне, пытаясь что-то выговорить трясущимися губами.

– Нет, друг, так не пойдет! – я аккуратно отвел его руку в сторону, – Работу ты выполнил безупречно и плату тоже получил в самой полной мере! – начал успокаивать я проникшегося соучастника, – Деньги эти твои и ты трать их как захочешь! Ты, главное, язык в жопу засунь и про золото с Ильичом, никому ни слова! Никому и никогда! Ты меня понял?

– Понял! – уже человеческим голосом и достаточно громко ответил мне Корней. – Все понял! Вы не сомневайтесь, товарищ! – и скоробчил свой кошелек опять себе за пазуху.

– Ты тогда помоги мне его получше упаковать, – кивнул я на блестящего политического деятеля всех времен и народов. С несвойственной ему скромностью, стоявшего на грязном полу под ногами и зрящего в сторону печки, из которой он совсем недавно вылился.

На воротах нас традиционно досматривать не стали. Впрочем, если бы и проверили, то три бюста Владимира Ильича вряд ли бы послужили причиной конфликта.

Одной ходкой мы втроем подняли груз ко мне домой. От чая и раннего завтрака мои товарищи отказались, объясняя тем, что это я уже дома, а им еще домой добираться.

Начальник СО Данилин и замполит Мухортов

- С Талгатом все ясно, тут вариантов нет, а вот что с этим п#здюком делать будем? – заместитель начальника Октябрьского РОВД по политической части майор Мухортов скривился, как от зубной боли.

– А что с ним делать? Ничего не делать! – виртуозно изобразил на лице равнодушие начальник СО, – Я вчера в области был и там есть мнение, что награждать его надо, – он, не обращая внимания на недовольную гримасу политрука, достал из пачки сигарету и закурил.

– С хера ли его награждать, Алексей Константинович? Мне за него, паскуду, выговор ввалили! – подскочил Мухортов и, как белый медведь в жаркую погоду, заходил кругами по свободному пространству своего кабинета.

– Афанасьев неполное схлопотал, да и ты, уж будь уверен, без пряника тоже не останешься! – не без злорадства добавил замполит, – За Каретникова тебя «поощрят», ты даже не сомневайся! Хочешь я тебе бумагу из города покажу?

Яков Леонтьевич Мухортов кинулся кабанчиком к своему столу и, покопавшись, сунул Данилину бумажку с угловым штампом городского УВД.

– Давить этого змееныша надо, Алексей Константинович! Давить! – Мухортов подошел к холодильнику и, достав початую бутылку минералки, отхлебнул.

Читая партийную портянку из УВД, Данилин, тем не менее, неприязненно отметил, что ему замполит нарзану из своего холодильника не предложил.

– Будешь выносить? – стараясь внешне не проявлять эмоций, Данилин толкнул по полировке стола к Мухортову его мерзотную бумажку.

– А куда мне деваться?! – пожал плечами партиец, – Конечно, буду. Через неделю готовься! – злорадства в голосе Мухортова вроде бы не слышалось, но и сочувствия там тоже не наблюдалось, – Выговор получишь, тут уж ничего не попишешь! Я же тебе говорю, душить этого гаденыша надо!

Поморщившись от нерадостных перспектив, которые были совсем не за горами, Данилин запалил следующую сигарету. Настроение упало ниже нижнего.

– Не получится его схарчить! Говорю же тебе, мне его поощрить велели. Недели через две. Край, через три, – начальник следствия затянулся, – Похоже, ему там, – он указал пальцем на потолок, – Отдельное жилье выделяют! – он опять затянулся.

– Какое еще на хер жильё?! – аж взвился замполит, – Тут, в райотделе, очередь, конца не видно! Я сам сюда из УВД за жильем пришел и не понятно, когда еще получу! А я, если ты помнишь, зам начальника РОВД! По политчасти! – Мухортов опять заметался по кабинету, роняя нецензурные слова и не обращая ни малейшего внимания на укоризненные взгляды членов Политбюро ЦК КПСС, взирающих на него со стены.

– Ты извини меня, Константиныч, но ты херню гонишь! – Мухортов все же уселся за стол, – Ты же спец, каких мало, ты зубы на следствии съел! Ну так неужели ты ему такое дело отписать не можешь, чтобы он на нем обоср#лся и шею себе сломал? – ехидно покачивая головой, словно неразумному ребенку, начал втолковывать Данилину замполит.