Советы пострадавшего - [16]

— Не исключено, — ответил Ковыльский.

— Гриша, Гриша! — закричал вдруг красноглазый, вскочил с лавочки и бросился навстречу шуряку. Шуряк нетвердым шагом брел вдоль дома.

— Тип! — прошептал Ковыльский, с презрением глядя в отливающий селедочным блеском затылок удалявшегося собеседника. — Аполлон на тачанке!

С приятным чувством превосходства Ковыльский подумал, что сам-то он бывал в Большом, слушал… что же он там слушал? Ах, ну как же — «Евгения Онегина». Пусть это было в детстве, пусть с бабушкой, но ведь был же, слушал же и даже помнит отдельные арии. Как это Онегин поет на балу, встретив Татьяну?.. Ммм… Ковыльский задумчиво помычал, припоминая мелодию, и, очень довольный собой, томно замурлыкал: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты». Прелестно! И в Третьяковке он тоже был, но уже без бабушки, а с классом — не с то с третьим, не то с четвертым. Но это неважно, что давно, — впечатления детства глубоко врезаются в память. Он как живую видит перед собой картину Репина, о которой говорил этот невежда. «Не ожидала»! Это надо же такое ляпнуть! Так перекрестить бедную «Княжну Морозову»! Илья Васильевич! Ха-ха! Боже, до каких пределов может дойти бескультурье. Превратить Илью Григорьевича Репина в Илью Васильевича… Впрочем, нет, Илья Григорьевич — это Эренбург, а Репин — Илья… Илья… но уже, во всяком случае, каждый интеллигентный человек знает, что не Васильевич.

Тем временем шуряк и его гость добрались до парадного. «Аполлон» деловито помогал шуряку поставить неверную ноженьку на ступеньку подъезда. Ковыльский посмотрел в спину красноглазому, и, если бы взгляд обладал материальной силой, спина должна была бы задымиться — столько испепеляющего презрения было во взгляде Ковыльского.

ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ?

Когда один мой не шибко умный приятель написал мелом на лестнице «Гога + Вера = любовь», я не поленился, сбегал домой за мокрой тряпкой и стер эту дурацкую формулу. Не потому, что я такой ретивый борец за чистоту парадных. А просто надпись не соответствовала действительности. Уж кто-кто, а я-то знал, что никакие мы с Верой не слагаемые и получается у нас не сумма, а одна разность.

Разность эта проистекала из-за моего культурного уровня. Чем больше я старался блеснуть перед Верочкой своим остроумием, тем ниже падали мои акции. «Ах, Гога, Гога, до чего же некультурный ты человек! — говорила укоризненно Верочка. — Нужно, Гога, меньше рассказывать пошлые анекдоты и больше читать хорошие, умные книги».

Я понял, что, если немедленно не докажу Верочке, какой я высокообразованный индивидуум, не видать мне этой девушки, как своих ушей. Уведут ее культурные, начитанные и спасибо не скажут.

Пораскинул я мозгами и придумал! А что, если я буду вести в нашей городской молодежной газете отдел «Знаешь ли ты?». Там печатают всякие любопытные фактики из жизни букашек, таракашек и великих людей далекого прошлого. Неужто я не смогу ничего такого придумать? Ого! С моей-то фантазией! А как эффектно будет выглядеть на последней странице: «Отдел ведет Георгий Черномордик»! Интересно, что вы тогда скажете, милая Верочка, насчет моего культурного уровня?

И взялся за перо. Как я и ожидал, дело оказалось легче легкого.

«Знаешь ли ты, — бодро вывел я, — что взрослый паук-самец за ночь проходит по стене, оклеенной обоями, сорок восемь метров, тогда как по стене, выкрашенной масляной краской, — всего лишь двенадцать метров? Это происходит оттого, что на масляной краске паук буксует».

Отлично! Я чувствовал себя в полной безопасности. Ну кто, скажите на милость, полезет с сантиметром в зубах на стенку, да еще ночью, чтобы замерить пробег взрослого паука-самца?

Так, теперь надо что-нибудь из истории. Тут тоже несложно, думал я. Берешь старый анекдот и слегка перекраиваешь его, как будто это все случилось с каким-нибудь древним полководцем или писателем. Я задумчиво пошмыгал носом и написал:

«Знаешь ли ты, что Александр Македонский проиграл одну битву исключительно по рассеянности? В решающий момент боя он начал искать свои очки. Только через полчаса он обнаружил, что все это время очки были у него… на носу. Однако эти полчаса оказались роковыми: легионы Македонского были разбиты».

Я даже сам не ожидал, что так здорово смогу вести отдел «Знаешь ли ты?». Теперь для комплекта надо было придумать третью штучку, и можно нести в редакцию.

Я вспомнил, что в этих самых «Знаешь ли ты?» часто пишут про австралийских фермеров. Какие только чудеса с ними не происходят! Один приручил лягушку, и она проскакала за ним 150 миль, другой научил черепаху свистеть вальс. Очевидно, австралийские фермеры — очень покладистые ребята, если они не обижаются на то, что про них пишут в отделах «Знаешь ли ты?». Поэтому я смело сочинил следующее:

«Знаешь ли ты, что один австралийский фермер придумал оригинальный способ борьбы с тараканами? В определенное время суток он поливал молоком места наибольших скоплений тараканов. Когда через несколько недель тараканы привыкли к регулярным молочным ваннам, фермер вышел во двор с блюдечком молока в руках и громко крикнул: „Кис-кис-кис!“ Тараканы поспешили из коттеджа на зов, и остроумному фермеру осталось только захлопнуть за ними дверь».