Советский воинский долг и религия - [21]
Мы не вправе забывать и о том, что в годы войны церковь усилила пропаганду антинаучной религиозной идеологии, затуманивавшей сознание верующих. Ее вред намного перекрывает то положительное, что наблюдалось в патриотической деятельности религиозных организаций и ряда церковнослужителей.
Это очень хорошо показал писатель В. Тендряков в повести «Чудотворная» славами учительницы Прасковьи Петровны в разговоре ее с приходским священником отцом Дмитрием. Поп доказывал, что во время войны он религиозной деятельностью приносил пользу людям: «поддерживал среди прихожан веру в победу великого русского воинства» и собрал из пожертвований верующих «около двухсот тысяч рублей в фонд обороны», на которые «наверное, была отлита не одна пушка». Но учительница ответила ему: «Да, верю, польза была. Но сколько вреда тем же людям вы принесли с такой пользой… Я учила Варвару Гуляеву, чтоб она умела во все вникать, обо всем самостоятельно мыслить. Я хотела, чтоб она стала человеком с широким кругозором, с сознательной верой в будущее. А вы, быть может, именно в эти военные годы сумели навязать ей свою веру — слепую веру, при которой не нужно думать, не надо рассуждать. Мир для нее стал темен и непонятен. Мы победили в войне — зачем ей, Варваре, анализировать, зачем ломать голову над вопросами, отчего да почему, — просто божья благодать. С войны в Гумнищенском колхозе стало труднее жить. Как поправить положение? Опять один ответ: на то божья воля. И так во всем и всюду — умственная слепота. А от слепоты, от неизвестности появляется чисто животный страх перед жизнью. Страх перед божьим гневом, страх перед начальством, перед дождем не по времени, перед кошкой, перебегающей дорогу. А тут еще вы вдалбливаете: терпи, ибо все от бога, будь покорной. Покорность, ленивый ум и страх — этого вполне достаточно, чтобы сделать из человека духовного раба. Хотели вы или не хотели, а создали духовно убогих людей, моральных уродов по нашему времени. Спасибо вам за вашу маленькую пользу, но знайте: мы по достоинству оценили и вред».
Духовенство с первых дней внушало верующим, что война приносит им не только бедствия, но и «бесценные сокровища» и пользу церкви и вере.
Патриарший местоблюститель митрополит Сергий 26 июня 1941 г. на молебне о победе русского воинства в Богоявленском соборе в Москве говорил: «Пусть гроза надвигается. Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы. Да послужит и наступившая гроза к оздоровлению нашей атмосферы духовной, да унесет она с собой всякие тлетворные миазмы: равнодушие к благу отечества, двурушничество, служение личной наживе и пр.»[42].
На что же туманно намекает патриарший местоблюститель? Ясность в эти слова внес протоиерей А. П. Смирнов. В патриаршем соборе в Ульяновске 4 декабря 1941 г. он сказал: «Наш первосвятитель, Блаженнейший Митрополит Сергий, в своем слове по поводу войны указывает, что она приносит не одни только бедствия, но и пользу… Владыка митрополит выразил пожелание, чтобы военная гроза послужила к оздоровлению нашей атмосферы духовной… в этот момент, когда будут гибнуть у нас непрочные сокровища мира, которые «моль и ржа тлят, воры подкапывают и крадут», мы должны приобрести нетленное и негибнущее сокровище, которое бы укрепило наше мужество.
Для нас, христиан, таким сокровищем должна быть наша вера…
Что такое христианская вера? Это «уверенность в невидимом, как бы в видимом» (Евр. 11, 1). «Чем ночь темней, тем ярче звезды; чем глубже скорбь, тем ближе бог!» Звезды, незримые в блеске дня, ярко сияют ночью; В тесноте и беде вера показывает свою высшую силу…»[43]. Из этих слов видно, что духовенство возлагало большие надежды на «темноту и скорбь военной ночи» в деле предотвращения быстрого угасания религиозной веры в массах трудящихся, их отхода от религии. Надо признать, что их надежды в какой-то степени оправдались.
Идеи умершего руководителя церкви о «пользе войны» заимствованы им у известного реакционера и мракобеса Иоанна Кронштадтского, писавшего, что «война… есть милость божия, потому что она очищает нравственную атмосферу, вразумляет обезумевших от упоения грехом людей и влагает в их сердца страх божий»[44].
В годы Великой Отечественной войны церковь проповедовала, что войны — это не результат империалистической системы, стремлений империалистов к наживе и насильственному захвату чужих земель, а божье наказание людей за грехи. «Мы прогневили твое благоутробие, и враги наши, — говорилось в проповеди в патриаршем соборе о нападении гитлеровских полчищ, — явились, по твоему определению, как бы жезлом гнева и бичом негодования твоего на нас за наши грехи, как древние ассирияне явились наказанием для израильтян»[45]. Так, агрессия гитлеровской Германии выдается за «орудие божие», карающее советских людей за их «согрешения».
Это высказывание религиозного проповедника повторялось во многих церквах. В проповедях и писаниях церковников в период Великой Отечественной войны не найдешь ни одного слова о подлинных причинах войны. Тот факт, что именно империализм порождает войны, скрывался от верующих. Война, говорили священники, возникла по воле божьей как наказание людей за грехи. Эта затасканная в течение многих столетий «мудрость» церковников преподносилась верующей части советских людей со всех церковных амвонов.
