Советский воинский долг и религия - [17]

Партия осуждала «оборончество» в империалистической войне. Но она учила трудящихся не отказываться от оружия, не разоружаться, как советовали некоторые социалисты и сектанты, а использовать оружие для борьбы с угнетателями. В. И. Ленин в те годы говорил: «Тебе дадут ружье. Бери его и учись хорошенько военному делу. Эта наука необходима для пролетариев — не для того, чтобы стрелять против твоих братьев, рабочих других стран, как это делается в теперешней войне и как советуют тебе делать изменники социализма, — а для того, чтобы бороться против буржуазии своей собственной страны, чтобы положить конец эксплуатации, нищете и войнам не путем добреньких пожеланий, а путем победы над буржуазией и обезоружения ее»[32].

Отказ от военной службы, стачку против войны В. И. Ленин объявлял простой глупостью, убогой и трусливой мечтой о безоружной борьбе с вооруженной буржуазией.

Пацифистская фразеология социалистов ряда стран и сектантов в годы первой мировой войны была очень вредной. В. И. Ленин говорил: «Одной из форм одурачения рабочего класса является пацифизм и абстрактная проповедь мира… Пропаганда мира в настоящее время, не сопровождающаяся призывом к революционным действиям масс, способна лишь сеять иллюзии, развращать пролетариат внушением доверия к гуманности буржуазии и делать его игрушкой в руках тайной дипломатии воюющих стран. В частности, глубоко ошибочна мысль о возможности так называемого демократического мира без ряда революций»[33].

Революционная деятельность большевиков коренным образом отличалась от пацифистских фраз и воздыханий некоторых правых социал-демократов, либеральных буржуа и сектантов. Большевики призывали превратить империалистическую войну в гражданскую, так как это было единственно верным средством покончить с грабительской войной, а заодно с эксплуатацией и милитаризмом.

Большевики и в дореволюционный период отрицательно относились к чуждой марксизму идеологии сектантства. Тем не менее они не могли равнодушно смотреть на преследования, которым подвергались верующие за отход от православия. Поскольку дореволюционное сектантство росло и на почве пассивного протеста против существовавших реакционных порядков, партия стремилась использовать этот протест, хотя бы частично, в интересах революционного движения пролетариата. Партия ни на минуту не забывала о том, что сектантская верхушка не только не поддержит программу и политику коммунистов, но станет против них в решительную оппозицию. Так оно и случилось.

Баптисты, евангелисты, меннониты, толстовцы на своих съездах в 1918–1920 гг. призвали верующих отказываться от службы в Красной Армии и от работы на оборонных заводах по «внутренним, духовным» убеждениям. Сектантский журнал «Голос истины» с первых номеров после Октябрьской революции вел активную пропаганду против обороны Советской республики. Верующим внушалось, что убивать белогвардейцев грех, они-де наделены «живой душой, нам на земле никто не дал права ее уничтожать, и она стоит выше всех наших желудочных благ».

Летом 1918 г., как раз в то время, когда начался призыв в Красную Армию, в религиозном журнале «Голос истины» была опубликована статья «Христианство и военная служба». В ней давались подробные инструкции сектантам, как дезертировать из Красной Армии. Вот что внушалось верующим: «Имеющиеся в Библии описания войн ни в коем случае не могут служить оправданием войны современной», т. е. борьбы против белогвардейщины и интервентов. Если бы кто-нибудь стал указывать дезертирам на необходимость защиты их же собственных интересов, журнал рекомендовал такой ответ: «Земных интересов у верующих не должно быть. Наше отечество на небесах, и должно искать только горнего». Сектантов, сражавшихся в рядах Красной Армии, журнал запугивал тем, что они «сходят в преисподнюю наравне с неверными».

В соответствии с декретом «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» никто не мог, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения гражданских обязанностей, главной из которых была защита Отечества трудящихся. Однако для тех, кто по религиозным мотивам раньше твердо стоял на точке зрения отрицания войны, Советская власть сделала исключение и на основе декрета от 4 января 1919 г. не стала принуждать их к военной службе с оружием в руках[34]. Декрет был оправданной мерой нового государства рабочих и крестьян, впервые не на словах, а на деле гарантировавшего свободу совести. Он давал лишь персональные льготы, имея в виду отдельных лиц, которые и раньше твердо стояли на антимилитаристских позициях. Решение дел об освобождении отдельных лиц, искренность антимилитаристских убеждений которых несомненна, подлежало ведению народных судов. При этом было оговорено праве дачи экспертиз сектантскими организациями, в частности Объединенным советом религиозных общин и групп.

Но сектантские организации недобросовестно отнеслись к толкованию декрета, постарались распространить его не на отдельных лиц, как указывалось в документе, а на всех лиц, принадлежавших к сектантству. Сектантские общины выдавали сектантам призывного возраста (среди которых было немало шкурнических элементов) всякого рода справки и удостоверения, освобождавшие их от службы в Красной Армии. При этом личные качества, момент искренности, наличие или отсутствие антимилитаристских убеждений у домогавшихся освобождения от военной службы сектантов в большинстве случаев не принимались во внимание. Сектантские вожаки говорили, что по евангельскому принципу «не судите, да не судимы будете» они не могут разбирать внутренние мотивы человека, отказавшегося взять ружье. С них, мол, довольно одного признания своего брата, что он не может проливать или содействовать пролитию человеческой крови; остальное — дело его совести.