Советский научно-фантастический роман - [4]
В «Гиперболоиде инженера Гарина» (1925) и близкой к нему по содержанию повести «Союз пяти» (1925) Толстой продолжает ту же линию социальной научной фантастики, сатирически разоблачая диктатуру капиталистических монополий и сложившийся в условиях буржуазного Запада культ «сильной личности». Ученый и авантюрист Гарин, изобретатель очередной разновидности смертоносных лучей, а также и другие персонажи романа — миллионер Роллинг, его возлюбленная Зоя Монроз, шпион Тыклинский, белогвардеец Семенов — обрисованы в нарочито гротескных, шаржированно-пародийных тонах. Такой метод характеристики образов соответствует условным художественным приемам распространенного в те годы детективно-приключенческого романа, с его клочковатой композицией, стремительным развитием действия, частой сменой кадров, обрывающихся в момент наивысшего драматического напряжения.
«Гиперболоидом инженера Гарина» А. Толстой положил в советской литературе начало плодотворной традиции социально-фантастического романа-памфлета.
В жанре научно-фантастического романа в двадцатых и тридцатых годах много было сделано А. Р. Беляевым.
С 1925 по 1941 год этот писатель, годами прикованный к постели неизлечимой болезнью, опубликовал свыше пятидесяти произведений (среди них — более двадцати романов и повестей).
Творческий путь Беляева неровен. Наряду с хорошими вещами, выдержавшими проверку временем, он печатал иногда довольно слабые, поверхностные произведения (например, роман «Борьба в эфире»). Но в целом его литературная деятельность шла по восходящей линии, и только преждевременная смерть помешала ему раскрыть до конца новые идейные и художественные принципы, отчетливо наметившиеся в его поздних романах.
Говоря об Александре Беляеве, хочется прежде всего отметить широту его научных интересов, богатство и разнообразие научно-фантастических и социально-фантастических тем, затронутых в его книгах. Но дело, разумеется, не только в завидной широте кругозора. Важнее художественный метод писателя и достигнутые автором результаты.
Изображая невозможное как сбывшуюся реальность, он умеет, подобно Уэллсу, создавать иллюзию правдоподобия и выводить из фантастической гипотезы все далеко идущие последствия, как психологические, так и социальные. Вспомните реалистическое описание обстановки, в которой живет и мыслит отделенная от тела голова профессора Доуэля, или необыкновенные переживания и ощущения «человека-амфибии» Ихтиандра. Когда он долго находится на суше, у него «покалывает» в жабрах. Достаточно одной такой детали, чтобы сделать образ убедительным.
Фантастические эксперименты, изображенные в этих двух романах, вызвали особенно резкие возражения критиков. Беляев же отстаивал право писателя-фантаста па постановку смелой гипотезы, увлекающей мысль читателя в неизведанные области науки.
Научные открытия, которые совершают в тишине своих лабораторий герои Беляева, всегда приводят к неожиданным конфликтам. Вокруг того или иного изобретения завязывается напряженная драматическая борьба. Необычные приключения сменяют друг друга с кинематографической быстротой. Но автор нагромождает их не только ради усиления занимательности. Всякий конфликт имеет у Беляева четкую политическую окраску. Враждебные силы делают все возможное, чтобы помешать ученому-гуманисту воплотить в жизнь свое открытие, если это открытие идет вразрез с интересами господствующих классов. Поэтому терпит крушение благородная идея профессора Бройера насытить бедняков «вечным хлебом». Гениального хирурга Сальватора, создавшего «человека-амфибию», церковники обвиняют в кощунстве и сажают в. тюрьму. Капиталистические монополии стремятся помешать ученому-революционеру Хургесу, открывшему секрет расщепления атома, передать свое открытие Советскому Союзу для использования в мирных целях («Чудесное око»). Когда невероятно уродливый комедийный киноактер Тонио Престо с помощью эндокринного препарата доктора Цорна обретает нормальный человеческий облик, он теряет все, чем обладал, будучи уродом, — работу, славу, деньги («Человек, нашедший свое лицо»).
С другой стороны, борьба и связанные с нею приключения вызываются в произведениях Беляева попытками самого буржуазного ученого или эксплуатирующего его дельца употребить научное открытие во вред человечеству, поставить науку на службу преступным целям. В таких случаях диктаторы и монополисты, злодеи и человеконенавистники обрекают себя на неминуемую гибель. Бесславный конец постигает «продавца воздуха» Бэйли, «кандидата в Наполеоны» Штирнера («Властелин мира»), ученого-преступника Керна («Голова профессора Доуэля») и т. д.
К этому надо добавить, что образы действующих лиц раскрываются не в утомительных рассуждениях, а в динамике сюжета — в столкновении враждебных сил, в действии, в борьбе. Беляев пользуется самыми разнообразными художественными средствами. Остроумный живой диалог сменяется точным реалистическим описанием обстановки действия или доходчивым изложением научной проблемы; трагедия нередко превращается в фарс, непринужденный юмор переходит в сарказм, чисто бытовые комические ситуации — в острую политическую сатиру. Беляев умеет играть на всех струнах, чередовать тона, менять оттенки.
![Хочу всё знать [1970]](/storage/book-covers/61/611f28b05b308fbfb8b9aca5ea13a57aa83ee6ec.jpg)
«Хочу всё знать» (1970 г.) — альманах научно-популярных статей для детей. ВНЕ ЗЕМЛИА. Томилин. Зачем мы летим в космос? Рис. Е. ВойшвиллоП. Клушанцев. Какая ты, Венера? Рис. Е. ВойшвиллоГеннадий Черненко. Прыжок с «эфирного острова». Рис. Е. ВойшвиллоК. Ф. Огородников. Зачем нужна людям Луна? Рис. Е. ВойшвиллоГ. Денисова. Растения в космосе. Рис. Ю. СмольниковаГеннадий Черненко. Дворец космосаА. Антрушин. Лунная «земля»Е. Войшвилло. Орбитальные станции. Рис. Е. Войшвилло ЗЕМЛЯН. Сладков. Нерукотворная красота. Рис. Ю. СмольниковаБ. Ляпунов. Люди океана и космоса.
«Искателю» исполнилось пять лет. За эти годы в тридцати выпусках опубликовано 250 произведений приключенческой и фантастической литературы. Читатели познакомились с творчеством советских литераторов разных поколений. Представлено в «Искателе» и творчество ряда зарубежных писателей.На 1-й стр. обложки: Рисунок Н. ГРИШИНА к рассказу Станислава Лема «Правда».На 2-й стр. обложки: Рисунок Ю. МАКАРОВА к повести А. Очкина «Четырнадцатилетний истребитель».На 4-й стр. обложки: «Строительство новой обсерватории». Фото Е. ЯСЕНОВА.
Предисловие к сборнику «Кольцо обратного времени», Лениздат, 1977.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.