Советские ученые. Очерки и воспоминания - [54]

— Представляю многих из них в Высшую аттестационную комиссию — на присуждение ученых степеней. Они свои знания и способности показали всему миру: спутник вращается вокруг планеты на рассчитанной орбите. Думаю, это более чем достаточно для оценки их научной квалификации. — Королев называл сотни людей и подробно говорил, что каждый из них сделал. Он хорошо знал всех, с кем работал, и мог безошибочно оценить каждого.

Я слушал и думал: «Многие ли руководители так знают людей, с которыми они работают, как знает их он?»

Королев знал многих и наблюдал за ними, опекал их. Он вмешивался, когда видел, что у человека начинают, по его мнению, проявляться неприятные черты, могущие впоследствии помешать нормальному развитию этого сотрудника, способные отвлечь его от полезной деятельности. Кое–кто ворчал даже, считая, что Королев слишком уж резко вмешивается в личную жизнь работающих с ним людей.

Как–то я был свидетелем такого случая.

На одном из больших приемов присутствовало много приглашенных людей, связанных по своей деятельности с Королевым. Я видел, как к нему один за другим подходили молодые участники приема и говорили с ним. От моего внимания не ускользнуло, что некоторые из них после разговора уходили с сумрачными лицами, а одна из девушек даже расплакалась.

Улучив минуту, я подошел к Королеву и сказал:

— А около тебя молодежь, как пчелки около улья, крутится.

Королев был, видимо, расстроен и сердито пробурчал:

— Крутятся, да кое–кто из них не то делает, что нужно. Не понимают, что достигнутые успехи не им одним принадлежат. Нос слишком задрали и ног не чувствуют, парят в фимиаме славы. А когда споткнутся, поздно будет. Вот и пришлось напомнить об этом. Правда, кое–кому из них я сегодняшний вечер испортил. Но что делать: самомнение — это ведь особая болезнь, и ее необходимо вовремя лечить. Иначе человек пропадет… — А потом вдруг спросил про отношение к нашим успехам за рубежом: — Так ты говоришь, шумят там? Возбуждены?

— Конечно! Сколько лет им твердили об отставании России! И вот вам все сразу: и атомная станция, и космический корабль. А вот нам самим–то надо быть хладнокровными. Самое страшное — это переоценивать себя и свои достижения. Самомнение никогда не было двигателем науки. Уподобляешься пьяному. Недаром говорят: опьянение от успехов…

Я никогда не замечал, чтобы на Королева в какой–то степени повлияли те огромные успехи в развитии космической техники, созданием которой он руководил. В личном плане он оставался тем же Королевым, с которым я впервые встретился в 1946 году, когда он только что приступил к своим основным работам. На протяжении всех лет нашего знакомства он оставался простым, скромным, энергичным и целеустремленным человеком, целиком поглощенным решением поставленных перед ним задач.

…Вторая из особенно запомнившихся встреч — снова в Кремле в 1961 году. У меня был гостевой билет на сессию Верховного Совета. Зал заседаний был уже полон, когда я вошел, тщетно пытаясь найти свободное место. И вдруг услышал голос Королева:

— Пробирайся сюда…

Я прошел к нему, мы поздоровались, и я сел рядом. Министр финансов делал доклад о бюджете. Цифры красочно и убедительно говорили о стремительном развитии страны и огромных возможностях поднятия ее экономики. Королев сидел задумавшись.

Во время перерыва он предложил:

— Давай походим, ноги совсем затекли. Да и голова кругом от этих цифр. Ведь у меня дни проходят в расчетах и цифрах, таких же астрономических, как и эти.

— Скажи, Сергей Павлович, — обратился я к Королеву, может быть, под влиянием новых плановых перспектив, — есть у тебя какие–то сокровенные мечты? Такие, что не дают тебе покоя?

Королев задумался. Мы долго вышагивали по Георгиевскому залу молча. Потом он заговорил:

— Конечно, есть. Мне кажется, у каждого человека они есть. Иначе не может быть.

— Ну, а о чем ты лично мечтаешь? Можешь об этом рассказать?

— А ты смеяться не будешь?

— Ей–богу, не буду, — вырвалось у меня.

Королев улыбнулся, помолчал немного.

— Ты в «Комсомольской правде» читал статью Шкловского о Марсе? Собственно, там речь шла не о Марсе, а о его спутниках. Как ты знаешь, у Марса два небольших спутника — Фобос и Деймос. В статье Шкловского изложена легенда о них. Но сами спутники — астрономическая загадка, ставящая многих астрономов в тупик… Так ты помнишь эту статью или нет?

— Откровенно говоря, помню, что она была, но о чем там речь шла, уже забыл. Ведь года два прошло.

— Да, 1959‑й… Раз не помнишь, слушай! До сего времени ни одна из существующих гипотез не может объяснить происхождение спутников Марса. Они, как пишет Шкловский, представляют собой уникальное явление нашей Солнечной системы… Я много перечитал литературы и о Марсе, и о его спутниках, в том числе много фантастики. Ты любишь фантастику?

— Люблю, и раньше много читал, теперь почти не читаю: времени нет.

— А я продолжаю и сейчас читать, хотя времени тоже нет. Отвожу душу, когда в больницу попадаю. Почти все перечитал, что было в больничной библиотеке, когда на обследовании лежал. Ну вот… о спутниках Марса. Кое–кто из астрономов считал, что это случайно захваченные Марсом астероиды. Но если это так, то непонятно, почему они движутся почти точно по круговым орбитам, лежащим в плоскости экватора. Спутники очень маленькие: диаметр Фобоса всего 16 километров, а Деймоса — вдвое меньше. Фобос вращается на расстоянии всего шести тысяч километров от поверхности Марса. У этих спутников есть много поразительных отличий от всех других спутников планет Солнечной системы. Шкловский говорит, что с Фобосом происходит то же, что и с искусственными спутниками Земли: их движение тормозит сопротивление, они снижаются, но при этом ускоряют свое движение. О причинах торможения Фобоса астрономы и астрофизики высказывали много разных предположений, но ни одно из них не подтверждается расчетами. Только одна гипотеза может объяснить все недоуменные вопросы, если предположить, что Фобос полый, пустой внутри. Шкловский отрицает возможность существования естественного полого космического тела и приходит к выводу, что оба спутника Марса имеют искусственное происхождение. Его статья гак и названа «Искусственные спутники Марса».