Советские полководцы и военачальники - [133]

— Учиться, конечно, надо, кто же будет спорить, — недовольно сказал Федоренко. — Но люди у нас способные, боевые, быстро освоятся и в новых условиях. Вспомни, Павел Алексеевич, в какой обстановке выстояли — чуть ли не каждый танк Верховный распределял лично. А теперь — вон у нас какая силища!

Да, весной 1942 года многим, в том числе и Павлу Алексеевичу казалось, что за успешным контрнаступлением под Москвой последуют новые наступательные операции советских войск. К сожалению, случилось по-иному. Неудача наших войск в Крыму и особенно под Харьковом позволила гитлеровскому командованию захватить инициативу, предпринять широкое наступление на юге.

Крайне тяжелая обстановка сложилась на Брянском фронте, где ударная группировка противника с выходом в район Острогожска создала угрозу прорыва к Дону и захвата Воронежа. В связи с этим 7-й танковый корпус в конце июня распоряжением Ставки ВГК был поднят по тревоге, спешно погружен в эшелоны и направлен в район Ельца.

К месту выгрузки прибыл начальник Генерального штаба Красной Армии Василевский. Он проинформировал Ротмистрова об обстановке и лично поставил корпусу задачу: немедленно двинуться в западном направлении и обеспечить развертывание 5-й танковой армии генерал-майора А. И. Лизюкова, в состав которой передавался.

— Вы знакомы с Александром Ильичом Лизюковым? — спросил начальник Генштаба.

— Знавал его в бытность преподавателем в академии.

— Да, он тоже преподавал тактику в академии. Это мужественный и талантливый командир, — потеплев лицом, сказал Александр Михайлович. — Он одним из первых в эту войну удостоен звания Героя Советского Союза. В Московской битве командовал оперативной группой, ставшей потом 20-й армией.

Понаблюдав за выгрузкой, Александр Михайлович уехал, предупредив, что впереди наших войск нет и надо быть готовым к встречным боям.

И действительно, вскоре после того, как корпус начал движение в западном направлении, разведка обнаружила в перелесках, примыкающих к небольшому селу, крупную группировку танков и мотопехоты противника.

Солнце уже клонилось к закату, и немцы, очевидно, расположились на ночлег, явно не ожидая никакой опасности. У них дымились походные кухни, слышались бравурные песни, взрывы хохота.

Посоветовавшись с начальником штаба и командирами бригад, Ротмистров решил дать корпусу отдых, основательно подготовиться к бою, а на рассвете нанести противнику внезапный удар всеми силами.

Боевое крещение новорожденного корпуса оказалось удачным. На рассвете, когда гитлеровцы еще спали, на их расположение обрушился огневой смерч — ударил дивизион «катюш». Вслед за тем устремились вперед на высоких скоростях танки, ведя огонь с коротких остановок. В стане противника, явно просмотревшего подход советского танкового корпуса, началась невообразимая паника. Из показаний пленных (а их оказалось по тем временам немало — около 200) выяснилось, что под удар танков Ротмистрова попали части 11-й танковой дивизии 24-го немецкого танкового корпуса.

Однако в целом действия 5-й танковой армии в районе Воронежа были не столь успешными. По замыслу, 5-я танковая армия должна была нанести сильный контрудар из района Ельца по левому флангу и тылам армейской группы «Вейхс», рвавшейся к Воронежу. Но 2-й и 11-й танковые корпуса к намеченному времени еще не прибыли, и 6 июля в наступление перешел только 7-й танковый корпус Ротмистрова с приданной ему 14-й отдельной танковой бригадой. В районе Красной Поляны наши танкисты вступили во встречный бой с довольно крупной танковой группировкой противника, решительными действиями опрокинули врага, который, отчаянно отбиваясь, начал отход на юг. На помощь наземным войскам противник, как всегда, поднял в воздух авиацию, подтянул резервы. В последующие два дня 7-й танковый корпус с тяжелыми боями продвинулся на подступы к Землянску, но в районе этого города враг успел сосредоточить по реке Сухая Верейка крупные силы и перешел к жесткой обороне. Прорвать эту оборону ни 7-му танковому корпусу, уже ослабленному предыдущими боями, ни другим корпусам 5-й танковой армии в целом оказалось не по силам.

Думая впоследствии об этой операции, Павел Алексеевич полагал, что если бы наше командование более умело использовало довольно крупную массу танков, организационно сведенных в армию, то эффект ее применения был бы значительным и принес бы успех. По его мнению, этого не произошло прежде всего потому, что не удалось нанести массированный танковый удар одновременно всеми корпусами армии. Сыграло свою роль, конечно, и отсутствие надежной поддержки танков артиллерией и особенно авиацией. По этим причинам не удалось выполнить поставленной задачи, но нельзя забывать, что 5-я танковая армия оттянула на себя крупные силы противника (против нее были повернуты 24-й танковый корпус и не менее трех пехотных дивизий), ослабив тем самым удар врага на Воронеж.

В эти трудные дни боев под Воронежем Ротмистров узнал, что ему 21 июля 1942 года присвоено воинское звание генерал-майора танковых войск. А 25 августа 1942 года 7-й танковый корпус был направлен из района Землянска под Сталинград. Он вошел в 1-ю гвардейскую армию, которой командовал генерал-лейтенант К. С. Москаленко.