Советские полководцы и военачальники - [107]

Напряжение нарастало… В 1 час 30 минут 5 июля раздался звонок Рокоссовского:

— Наступление немцы начнут через полтора часа. Все приводи в готовность.

Но меньше чем через час послышался приглушенный звук артиллерийской канонады. Павел Иванович позвонил Глебову:

— Иван Семенович, выясни в чем дело.

— Это наша артиллерия ведет огонь, — вскоре доложил Глебов, — командующий фронтом решил контрподготовкой ослабить группировку противника и сорвать намеченный срок перехода в наступление.

Артиллерийская контрподготовка, проведенная 4-м артиллерийским корпусом прорыва и частью артиллерии Центрального фронта, действительно ослабила ударную группировку врага, но в 5.30 она все же перешла в наступление, нанося главный удар севернее 65-й армии.

Первоначально напряжение начавшейся битвы лишь эхом отозвалось в 65-й армии. Но командарм держал свои войска в наивысшей боевой готовности. 15 июля, одновременно с переходом в контрнаступление войск правого крыла Центрального фронта, Батов начал частную наступательную операцию на Дмитровск-Орловском направлении силами 18-го стрелкового корпуса. В ходе этой операции соединения корпуса продвинулись на 15 километров, освободили около 20 населенных пунктов. Но главным ее итогом было привлечение и удержание в полосе 65-й армии значительных сил врага, которые были ему крайне необходимы для нанесения главного Удара.

В августе решающие события произошли севернее и южнее Курского выступа, где были разгромлены Орловская и Белгород-Харьковская группировки вражеских войск.

26 августа войска Центрального фронта начали Черниговско-Припятскую операцию, которая явилась составной частью грандиозной битвы за Днепр. Четыре месяца 65-я армия вела непрерывные бои. Оценивая сегодня эти бои, можно сказать, что именно тогда армия генерала Батова окончательно сформировалась как армия форсирования крупных водных преград, армия стремительного маневра.

После прорыва обороны противника под Севском основное внимание командарма было приковано к Десне и Сожу. Это были две серьезные водные преграды — через них шел путь к Днепру. И почти каждое форсирование отличалось оригинальным замыслом, смелыми решениями, а подчас и риском, основанным на точных расчетах.

Форсирование Десны было осуществлено по решению Батова двумя корпусами на широком фронте. Оборона противника готовилась здесь очень тщательно, и потребовалась активная разведка, чтобы нащупать ее слабые места, Батов с оперативной группой все время находился в 18-м стрелковом корпусе. Захватить переправы с ходу не удалось. Командарм выехал в соседний 19-й корпус. На это направление была перегруппирована большая часть артиллерии, в том числе дивизионы «катюш» из армейской артиллерийской группы, К утру 9 сентября Десну форсировали три передовых отряда 162-й стрелковой дивизии 19-го корпуса, а 10 сентября на плацдарме были уже главные силы первого эшелона. Противник все внимание сосредоточил на 19-м корпусе, и этим умело воспользовался Батов, активизировав действия 18-го стрелкового корпуса. К 3 часам утра 12 сентября передовые отряды трех дивизий этого корпуса форсировали Десну. Батов вновь показал себя большим мастером осуществления смелого маневра силами и средствами, развития успеха на том направлении, где он обозначился.

Приехав на командный пункт армии на следующий день, Рокоссовский, разбирая действия при форсировании ~ Десны, сказал: «Приятно чувствовать армию как творческий коллектив». Для Батова это были дорогие слова.

Сож был форсирован с ходу в первую же ночь, но в болотистом междуречье Сожа и Днепра наступление замедлилось. А командующий фронтом настойчиво требовал от Батова стремительного броска к Днепру. Прибывший утром 7 октября на командный пункт армии начальник штаба фронта генерал Малинин в довольно резкой форме начал разговор с Батовым и членом Военного совета армии Радецким.

— Вы завязли в болотах. Не подвели одновременно все силы к Сожу. Теперь вам ставится новая задача: снимайте два корпуса — восемнадцатый и двадцать седьмой — и быстро перегруппировывайте их в район Лоев — Радуль. Будете форсировать Днепр с ходу. И на все вам двое суток.

Батов и Радецкий были в недоумении, подошедший Глебов только пожал плечами. Малинин быстро уехал с командного пункта.

Поставленную задачу надо было решать. И чем больше Батов вдумывался в нее, чем глубже оценивал обстановку, тем больше проникался уважением к смелой идее, высказанной Малининым.

Постепенно идея воплощалась в решение командарма. Оно состояло в том, чтобы оставить на рубеже Сожа только 19-й стрелковый корпус, а два корпуса — шесть дивизий — скрытно снять с фронта и выдвинуть к Днепру.

Проведенные штабом расчеты показали, что на перегруппировку и организацию форсирования Днепра требуется не двое суток, как сказал Малинин, а шесть суток. Поскольку 61-я армия не смогла форсировать Днепр в районе Лоева с ходу, Батов считал целесообразным осуществить форсирование силами 65-й армии не с ходу, а после короткой подготовки. Он направил телеграмму со своими соображениями Рокоссовскому и получил его согласие. А вскоре командарм с оперативной группой штаба армии был уже на Днепре, на наблюдательном пункте 61-й армии, которой командовал генерал Белов. К удивлению Батова там уже находился Рокоссовский. Выслушав решение, он утвердил его, еще раз конкретизировал задачу 65-й армии. Уезжая, сказал: