Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - [21]

Имя нужно дать ему другое,

Потому что жизнь его другая.

За судьбу его не беспокоюсь:

Пусть горит она в больших пожарах.

Машинистом будет — предоставят поезд,

Летчиком — машины есть в ангарах.

Корабли плывут в пустыне водной,

Облака над ними кружевные.

На росе, прозрачной и холодной,

Яблони стоят живые.

Лишь одна забота сердце мучит

И как дождик частый бьёт в глаза:

От Берлина наплывают тучи,

Из Японии — идёт гроза.

И за то, чтоб мир оковы скинул,

Чтоб навек ушли печали, беды,

Виктор — я даю названье сыну,

Потому что Виктор — есть Победа.

1936^{3}

4. Море

Всё неподвижно в царстве зноя,

Лишь море перемен полно —

То синее, то голубое,

То зеленью подернуто оно.

Мрачнеет, снова расцветает.

Так от начала до конца

Оттенки разные меняет,

Как выражение лица.

Нет на земле чудес, нет сказок!

Лишь мудрость тайная картин:

В движенье волн и в смысле красок —

Жизнь потаенная глубин.

Всё, как во мне, в морском просторе —

И гнев, и радость, потому

Мы, только раз увидев море,

Стремимся вновь и вновь к нему.

1930-е годы^{4}

ВЛАДИМИР АВРУЩЕНКО

Владимир Израилевич Аврущенко родился в 1908 году на Украине. С конца 1920-х годов его стихи начинают печататься в «Комсомольской правде».

В 1930–1931 годах В. Аврущенко проходил действительную военную службу в танковом полку. В это же время он подготовил к печати свою первую книгу стихов — «Четвертый батальон», которая вышла в свет в 1932 году. В течение всей службы в армии поэт состоял членом редакционного совета Государственного военного издательства. Демобилизовавшись. Аврущенко поступил в Литературный институт, одновременно работая на радио и в печати. Был редактором «красноармейской газеты», часто выезжал в командировки. В 1935 году вышел сборник стихов В. Аврущенко «Полтава», а в 1937 году — сборник «Сады». Поэт занимался в это время и переводами — одним из первых стал переводить украинского поэта Владимира Сосюру, осетина Коста Хетагурова.

25 июня 1941 года военный журналист, старший политрук Владимир Аврущенко был уже на фронте. Его стихи печатали в армейской газете «Боевой поход». Осенью 1941 года В. Аврущенко вошел в группу бойцов, прикрывавшую отход 5-й армии Юго-Западного фронта. Поэт был ранен и попал в плен, фашисты зверски казнили его.

5. «День начинался январем…»

День начинался январем.

Термометры сводило.

«Давайте, что ли, запоем!» —

И песня забродила.

Она срывалась с жарких губ,

Как в юности, бывало,

Она металась на снегу,

И всё ей было мало.

Она упала на ряды,

Которые поротно

Потоком хлынувшей воды

Текли уже в ворота.

И от угла и до угла

Прохожим стало тесно,

Когда нас улицей вела

Буденновская песня.

Закинув голову свою,

В заливистом разгоне

И я шагал тогда в строю,

В четвертом батальоне.

Тогда, я помню, как на грех,

У Земляного вала

Одна девчонка мне при всех

Особенно кивала.

Такая девочка — беда!

Я глянул оголтело.

Как мало у нее стыда!

И как она посмела!

И я ей крикнул издали

И тверже поднял ногу:

«Шали, глазастая, шали,

А нам пора в дорогу!..»

Хрипел мороз под сапогом.

Термометры сводило.

«Давайте, что ли, запоем!»

И песня забродила.

1931^{5}

6. «Еще далече до Батайска…»

Еще далече до Батайска.

И до Ростова далеко.

И ты безумствуй и скитайся,

Покуда на душе легко.

Покуда в этом мире звездном,

Годам, гудящим напрямик,

Ты слышишь в крике паровозном

Свою же юность, свой же крик.

И ты увидишь там, поодаль,

В степях, в горах, в движенье рек,

Как изменяется природа

И легче дышит человек.

Тогда без грусти и печали

Тебе запомнятся года,

Когда мы церкви разрушали

И воздвигали города.

И ты узнаешь говор птицы,

И ты увидишь наяву,

Как вечер медленный струится

И солнце надает в траву.

Далёко зашумело море.

Пойми его широкий рев —

В соленых одиноких зорях,

В советской песне моряков.

Ангары синие раскрыты,

И самолеты, чуть рассвет,

Уже летят на Ледовитый,

Бензиновый оставив след.

Ночь гулевая. Ветер. Темь ли,

Леса, болота. И кусты.

Солдаты Феликса не дремлют,

Тут пограничные посты.

Пустынями идут герои.

Почетным стал их черный труд.

Они глухую землю роют,

Торопят время и идут.

Им кажется простой забавой

Седых веков надменный сон,

Всё, всё, что называлось славой

У всех народов и времен.

Но, даже грозно погибая,

Всё тот же принимая бой,

Одна их память боевая

Взрывает горы за собой.

И пусть в последнем поцелуе

С землей прощаемся навек —

Наш путь по-прежнему бушует

В кипенье звезд, в движенье рек.

Что вечности глухая сила?..

Есть в мире Родина. Она

Свое бессмертье нам вручила

И помнит наши имена.

1934^{6}

7. «Горит огонь Великих Пятилетий…»

Горит огонь Великих Пятилетий.

А Ветер Времени, бунтуя и гремя

Червонным знаком будущее метит,

И катит волны нашего огня.

То наша кровь поет не умолкая,

Шумя по всем артериям земным.

Мы, даже в крематории сгорая,

Каким-то грозным пламенем горим.

И в громе труб придет наш день вчерашний,

Трудолюбив, спокоен и жесток,

Когда мы строили сторожевые башни

С бойницами на запад и восток.

В легендах лет мы будем незабвенны.

На трупах наших умерших бойцов

Мы воздвигали мраморные стены

Своих высоких, солнечных дворцов.

День ото дня наш путь был неустанней,

От наших ног — дороги горячи.

Наш гордый прах скрепил фундамент зданий,

И кровью набухали кирпичи.

И мир восстал по-новому над сушей

И над водой, где крепкий парус крут, —