Советские олимпийцы - [17]
Надо сказать, что, когда я начал заниматься вольной борьбой, отец не слишком поощрял меня в этом, но, правда, и не препятствовал. Он считал, что каждый должен сам выбирать свой путь. Удивительно, что, несмотря на мои приглашения, он ни разу за все годы не захотел посмотреть, как борется на соревнованиях его сын. Может быть, боялся стать свидетелем моих поражений?
Но все-таки я услышал от него слова одобрения. Отец лежал в госпитале, и я пришел ему сообщить, что победил всех соперников на всесоюзном динамовском ковре и стал чемпионом. Он обрадовался, прослезился: «Молодец, молодец, сынок… настоящим стал мужчиной!»
И в пожилом возрасте Арсен Спиридонович все еще оставался атлетом. Однажды он снова, как в юные годы, заставил говорить о себе всю Георгицминду.
…Из Тбилиси в Кахетию направлялся экскурсионный автобус. Когда проезжали мимо небольшого ответвления дороги с указателем «Село Георгицминда», шофер объявил, что здесь неподалеку живет знаменитый борец, олимпийский чемпион Арсен Мекокишвили.
— Да, знаком мне Арсен Спиридонович, — неожиданно отозвался один из пассажиров. — Давно, наверное, лет десять с хвостиком тому назад, я, совсем еще юный, двадцатилетний мастер спорта, боролся с ним на соревнованиях и, конечно же, проиграл. Мекокишвили положил меня тогда на лопатки.
Потом, усмехнувшись, добавил, видимо, для красного словца:
— Но вот теперь я бы наверняка смог отыграться. Чемпион-то уже старый.
Услышав это, шофер, пожилой грузин, от неожиданности остановил машину:
— Да ты понимаешь, что говоришь?! — горячился он. — Нет еще такого человека, который победил бы нашего Арсена. Он тебя больной и старый положит. Хвастун ты, больше ничего! Поедем сейчас же в Георгицминду, и ты покажешь, какой ты молодец.
Через несколько минут автобус подкатил к дому Арсена Мекокишвили. Заметно погрузневший богатырь работал в это время в саду. Выйдя навстречу гостям и выслушав их, он молча снял рабочую куртку. Потом взглянул на того, кто хотел положить его на лопатки, принял боевую сбойку и через несколько секунд, к всеобщей радости сбежавшихся отовсюду односельчан, вмял соперника спиной в землю. Сконфуженно улыбаясь и отряхиваясь, тот поспешил ретироваться.
А вечером к Мекокишвили пожаловали все старики Георгицминды. Снимая шапки, они кланялись низко ему в пояс:
— Молодец, Арсен! Не посрамил ты чести нашего края, проучил хвастуна!
Умер Арсен Мекокишвили 7 марта 1972 года, не дожив до шестидесяти немногим больше месяца — попал в автомобильную катастрофу.
Друзья выполнили его волю — похоронили недалеко от родного села на сельском кладбище, где лежат все предки знаменитого спортсмена. На краю Георгицминды, на фоне гор высится гранитный памятник. Из огромной монолитной скалы выходит эпический богатырь Арсен Мекокишвили. Могучая грудь и плечи его обнажены. Лицо полно воли и спокойствия. Он смотрит на родное село, на юную, цветущую жизнь…
В. Ганчук
ФЕДОР ТЕРЕНТЬЕВ
В тот вечер Федор долго не мог заснуть. Кажется, такого с ним не случалось за все годы спортивной жизни — он приучил себя засыпать и просыпаться точно в нужное время. Правда, уходящий день, 4 февраля 1956 года, был особым — впервые выступая на зимних Олимпийских играх, советские лыжники победили в эстафетной гонке. И успех команды в решающей степени обеспечил именно он, Федор Терентьев. В этот день ему исполнился тридцать один год. Золотая олимпийская медаль — может ли быть для спортсмена лучший подарок?
Снова и снова перед его взором, как в бесконечно повторяющихся кинокадрах, возникала разноцветная цепочка стартующих гонщиков, тот самый злополучный мостик, который едва не подвел нашу команду, затем затяжной подъем, где Федор обходил одного за другим соперников, наконец, четвертый километр дистанции, где он возглавил гонку…
Теперь можно немного расслабиться, подумать о чем-то другом. Как обрадуются, когда узнают о его победе, братья, сестры и, конечно, мама, Евдокия Федоровна. Правда, вслух она об этом не скажет — не принято в семье Терентьевых шумно выражать свои чувства, хотя украдкой, может, и смахнет нечаянную слезу радости. И как жаль, что не дожил до этого дня отец…
Карелия. Край дремучих вековых лесов, непроходимых топей. Названия мест, от которых веет древними былинами и легендами: Онего, Калевала, Кереть… Край строгой суровой северной красоты. Одно из самых крупных карельских озер — Сегозеро. На его западном берегу раскинулось большое село Паданы. В шести километрах от него среди гор, густо поросших лесом, затерялась деревушка — всего двадцать восемь изб — с уныло-печальным названием Погост. Там 4 февраля 1925 года в большой крестьянской семье Терентьевых родился сын, которого назвали Федором.
Нелегок труд крестьянина в этих краях. И не только потому, что земля не очень плодородная. Ее ведь еще надо отвоевать у леса, очистить от валунов и камней, которых здесь великое множество. И все же люди издавна сеяли здесь рожь и ячмень, хотя эти культуры не всегда успевали вызревать за короткое северное лето, сажали картошку. Помогали прожить леса и озера — зверя и рыбы было в достатке, летом заготавливали грибы и ягоды.
