Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - [78]

Выделение основных этапов взаимоотношений советского государства с православной церковью помогает лучше понять специфику отражения официальных религиозных практик в советском кинематографе. Эти отношения практически никогда не были безоблачными, поскольку формировались в конкурентной борьбе за влияние на человеческое сознание.

1. 1917 – начало 1940-х гг.: жесткое идеологическое противоборство, сопровождавшееся активными репрессиями против деятелей церкви. В границах этого этапа выделяются декрет СНК от 20 января 1918 г., отделивший церковь от государства и школу от церкви, репрессии против церкви в связи с ее попытками помочь голодающим Поволжья в 1922 г., смерть патриарха Тихона и фактическая ликвидация патриаршества в 1925 г., признание церкви «единственной легально действующей контрреволюционной силой» в 1929 г. с последующим чрезвычайно активным уничтожением храмов и наиболее масштабными репрессиями по отношению к священнослужителям.

2. 1943–1958 гг.: этап смягчения давления на религию и церковь со стороны государства. Как известно, инициатором либерализации выступил И. В. Сталин, давший разрешение на восстановление патриаршества. В 1948 г. антицерковная политика вновь несколько активизировалась, что привело к сокращению количества прежде открытых храмов, хотя и без прежней активной антирелигиозной риторики. Продолжением курса на частичную либерализацию стало издание в ноябре 1954 г. постановления ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения»[270], где говорилось о фактах грубого давления на церковь и оскорблении чувств верующих. Именно это давление, по мнению авторов постановления, стало одной из причин неэффективности атеистической пропаганды.

3. 1958 – первая половина 1960-х гг.: новое наступление на религию и церковь, предпринятое Н. С. Хрущевым в связи с подготовкой программы строительства коммунизма в СССР (т. е. третьей программы партии). Антирелигиозная кампания была начата запиской Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам от 12 сентября 1958 г. «О недостатках научно-атеистической пропаганды»[271] и затронула не только православную церковь, но и другие религиозные организации.

4. Вторая половина 1960-х – начало 1980-х гг.: снижение интенсивности атеистической пропаганды, новая либерализация, венцом которой стала передача православной церкви московского Данилова монастыря (1983).

5. Современный этап, начатый в период «перестройки». Точкой отсчета стал 1988 г., когда, в связи с празднованием 1000-летия крещения Руси произошла фактическая реабилитация РПЦ. Прекратились гонения государства и на другие конфессии.

Чередование «приливов» и «отливов» в советской церковной политике может быть интерпретировано в контексте чередования «партийного» и «государственного» начал. Мощный партийный ресурс был задействован на этапах борьбы за власть (1-й и 3-й периоды). В это время новые лидеры активно апеллировали к марксистско-ленинской идеологии, и в борьбе за умы советских граждан церковь оказывалась в положении естественного противника власти. Напротив, усиление «имперских», «государственнических» тенденций в сталинскую и брежневскую эпохи снижало остроту противостояния, и даже было способно сделать церковь союзником государства, что с особенной силой проявилось в годы Великой Отечественной войны.

Демонтаж партийной идеологической машины в результате политической реформы М. С. Горбачева имел следствием не только быстрое и решительное укрепление позиций традиционных конфессий, но и заполнение идеологического поля разнообразными приверженцами мистических, эзотерических и прочих течений.

Успех либо неуспех религиозной политики (в зависимости от ее целей) на официальном уровне определяется состоянием и широтой распространения религиозных организаций, на частном – степенью востребованности религиозных практик в повседневной жизни и тем местом, которое занимает религия в системе ценностей личности.

С первым этапом политики государства в отношении церкви соотносятся несколько фильмов, среди них знаменитая комедия реж. Н. Озорнова «Праздник святого Йоргена» (1930). Хотя в ней высмеивалась несоветская действительность, но объективно фильм работал на разоблачение религиозности как проявления отсталости и темноты. Религия, по мнению создателей фильма, – это мир, в котором правят жулики и обманщики, а верующие должны либо прозреть и сбросить с себя паутину заблуждений, либо будут обмануты.

В комедийном жанре был снят и грузинский фильм «Хабарда!» (др. названия «Посторонись», «Здесь падают камни», реж. М. Чиаурели, 1931). В центре сюжета – вопрос о закрытии церкви, который решился вполне в духе времени. Исполком Тифлиса задумал начать переустройство квартала и для начала снести старую, ничем не примечательную церквушку. Защитники церкви – нэпманы – поднялись на защиту исторического памятника, но комсомольцы быстро их разоблачили, обнаружив в фундаменте церкви плиту с надписью, опровергавшую все аргументы защитников.

Интересно, что уже в это время в кино появляется тема сектантства, получившая активное развитие в 1960-е гг. Она нашла отражение в кинолентах реж. И. Берхина «Человек за бортом» (1931) и драме М. Вернера «Живой бог» (1934). В первом случае обыгрывался сюжет о баптистах, в руки которых попался наивный деревенский парень, приехавший в город. Во втором фильме речь шла о секте исмаилитов, пособничавшей английским колониалистам, т. е. проводилась прямая связь между религиозными организациями и западным империализмом.