Советская разведка в Китае, 20-е годы XX века - [107]

В китайской прессе развернулась очередная массированная антисоветская и антикоммунистическая кампания.

В качестве ответных мер в СССР были арестованы в административном порядке во Владивостоке несколько десятков нелегальных китайских банкиров, по всей стране несколько сотен «уголовных преступников», некоторые из них уже были осуждены, другие под следствием.[926] В СССР находились дети Фэн Юйсяна, которым не разрешали уехать из страны.

Когда китайская сторона через своего консула Хань Шуцзэна весной 1928 г. предложила урегулировать отношения СССР с пекинским правительством, то на заседании Политбюро ЦК РКП(б) от 19 апреля 1928 г. было принято подписанное Сталиным решение (пункт б) согласиться с предложением китайской стороны. Для этого были выдвинуты 5 условий: 1) «…обменяться письмами о взаимном невмешательстве во внутренние дела (эвентуально пойти на обязательство неподдержки враждебных группировок); 2) пекинское правительство выражает извинение или сожаление за налет на российское представительство в Пекине; 3) арестованные (пятнадцать) в Пекине освобождаются; 4) мы восстанавливаем посольство и посылаем нашего дипломатического представителя в Пекин; 5) китайцы, арестованные на нашей территории как в административном порядке, так и по суду, освобождаются из тюрем и выезжают в Китай. Освобождение и выезд осуществляется по спискам, представляемым пекинским правительством или китайскими консулами и при согласовании арестованных.

в) Если переговоры по полному урегулированию отношений будут затягиваться, считать возможным в первую очередь договориться о взаимном освобождении арестованных согласно пункту 6–3 и 5.

г) Попытаться в переговорах вопрос об освобождении наших граждан расширить и добиться освобождения в разное время арестованных в Харбине и других городах Маньчжурии.

д) Включить обязательно в список наших условий требование в отношении пекинского правительства о роспуске и изгнании из Маньчжурии русских вооруженных белогвардейских отрядов.

е) Не возражать против выезда из СССР детей Фэн [Юйсяна]».[927]

По этим вопросам работала специальная комиссия, которая вынесла свои предложения о китайцах на Политбюро ЦК 22 марта 1928 г. Она предлагала «освободить уже арестованных и осужденных 57 содержателей нелегальных китайских банков при условии немедленного выезда их из пределов СССР», в случае если китайский консул предъявит требование об их освобождении.[928] Далее она рекомендовала «принять срочные меры к разгрузке тюрем от сидящих в них арестованных нескольких сот уголовных преступников» китайцев и «высылке в пределы Китая части арестованных, которые выразят на это согласие». Комиссия предлагала «в целях дезорганизации китайских нелегальных банковских организаций, занимающихся валютной спекуляцией», возможным арестовать «головку этой организации, но не более 5—10 человек». Одновременно предлагалось в будущем избегать массовых арестов и массовых высылок китайцев.[929] Однако последняя рекомендация, видимо, не была учтена. Это видно из ноты поверенного в делах Китайской Республики в СССР Ся Вэйсуна от 17 июля 1929 г. на имя Л. Карахана. «По имеющимся у Министерства иностранных дел сведениям, полученным от своего посольства и консульств в СССР, Государственное политическое управление Советского Союза без всяких причин арестовало и держит под арестом не менее тысячи наших эмигрантов и торговцев», — говорилось в ней.[930]

В начале июня 1929 г. генеральный консул Мукдена Кузнецов был арестован с двумя консульскими служащими на станции Хайлар на пути в Москву. Задержанные вскоре были освобождены, так как осмотр багажа не показал ничего обличающего. Но пока маньчжурская полиция возилась с досмотром вещей Кузнецова, другой советский консульский служащий пересек маньчжуро-советскую границу на автомобиле с большим количеством багажа, в котором находилось, вероятно, то, что так искали китайские власти.[931]

17 июля 1929 г. последовала нота СССР, где говорилось, что «вместо прекращения незаконных репрессий против советских граждан и советских учреждений нота Китайского правительства санкционирует эти репрессии и лицемерно пытается оправдать их фальшивой ссылкой на якобы массовые репрессии в отношении китайских граждан в СССР, хорошо зная, что репрессии применяются в СССР лишь в отношении ничтожной группы шпионов, опиоторговцев, содержателей притонов, контрабандистов и прочих уголовных элементов из китайских граждан».[932]

На состоявшейся в начале июля 1929 г. в Пекине встрече Чан Кайши и Чжан Сюэляна было принято решение о вооруженном захвате КВЖД. Толкая Чжан Сюэляна на этот шаг, Чан Кайши стремился поставить молодого маршала в полную зависимость от Нанкина и одновременно поднять свой престиж и получить в распоряжение Нанкина большую часть прибылей от эксплуатации КВЖД. Чжан Сюэлян, в свою очередь, полагал, что захват КВЖД укрепит его позиции на Северо-востоке, позволит самочинно распоряжаться прибылями КВЖД, обеспечит ему независимость от Нанкина.

10 июля 1929 г., нарушив советско-китайское соглашение 1924 г., китайские власти захватили телеграф КВЖД по всей линии, закрыли советское торговое агентство и все другие советские хозяйственные учреждения в северо-восточных провинциях Китая. По приказу председателя правления КВЖД Люй Чжунхуана советские служащие КВЖД были отстранены от исполнения своих обязанностей, более 200 советских железнодорожников были арестованы и брошены в тюрьму, среди них 85 человек на станции Хайлар и 60 на станции Покоту, а около 60 советских граждан, в том числе управляющий КВЖД Ермашев, высланы из Китая. Всего число арестованных советских железнодорожников возросло до 2 с лишним тысяч человек.