Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.) - [60]
Перейдя к характеристике советского проекта заключительного акта, французский дипломат сказал, что в нем есть определенные плюсы, однако редакция представляется тоже неудовлетворительной. Она отходит от советских соображений по этому поводу от 23 сентября 1970 г. Сейчас Советский Союз не хочет санкционировать соглашения между немцами. Западная сторона учла это и поэтому в ее проекте не предлагалось санкционирование. Три державы, однако, считают, что нужно точное временное соотношение между урегулированиями, о которых идет речь. А именно, на последней стадии четыре державы должны констатировать, что договоренность между немцами соответствует соглашению между ними, достигнутому на первоначальной стадии. Этот элемент в советском проекте совершенно отсутствует, что дает приоритет соглашениям между немцами над четырехсторонними соглашениями[498].
В заключение Сованьярг обратил внимание на то, что в его речи ничего не говорилось о преамбуле и общей части соглашения. Стороны знакомы с возникающими здесь проблемами, и нет смысла заниматься ими. Сейчас, подчеркнул французский посол, стороны должны прежде всего рассмотреть реальные практические предложения и проблемы — доступ по коммуникациям, внутригородские связи и присутствие ФРГ.
Взявший слово после Сованьярга посол Англии в ФРГ Р. Джеклинг заявил, что он «с удовольствием принимает предложение (Сованьярга. — Р. Д.) сконцентрироваться на таких деталях советского проекта, как вопросы доступа и улучшения положения внутри города»[499]. Его критика советских предложений была более острой, чем у Сованьярга.
Английская сторона, подчеркнул Джеклинг, разочарована предложениями советского посла, которые представляют собой, по существу, шаг назад по сравнению с прежней позицией Советского Союза. Схема советского проекта совпадает со схемой западного документа, но его структура такова, что наносит ущерб позиции трех держав. Формулировки советского проекта по вопросам доступа и внутригородских связей представляются смутными и неясными по сравнению с формулировками западного документа. В то же время советская сторона употребляет очень четкий язык, когда речь заходит о том, что ее интересует, то есть о присутствии ФРГ. Эти формулировки являются контрастом к формулировкам, например, о доступе. Раздел советского проекта о доступе очень сложен, и каждая фраза в нем создает затруднения для западной стороны. Три державы выступают за конкретные обязательства участников соглашения, и они отразили это в своем документе от 5 февраля. Однако советская сторона говорит конкретно только тогда, когда речь идет о ее интересах, и весьма туманно, когда речь идет о правах и интересах западных держав[500].
Далее Джеклинг заявил, что советский проект в своей части II не содержит никаких обязательств по доступу, ни совместных, ни индивидуальных. Предусматривается лишь передача Советским Союзом заявления ГДР, которое в свою очередь смутно и подтверждает лишь готовность ГДР вступить в переговоры с ФРГ. И даже в этом случае нет гарантий того, не изменит ли ГДР в ходе таких переговоров свои требования и не откажется ли она от своих обещаний. В результате применяемой советской стороной схемы все понятие договоренности в пакете ставится таким образом с ног на голову. Положения общей части подчиняются приложениям, а приложения — соглашениям между немцами. Роль ГДР тем самым ставится выше роли четырех держав. Вряд ли советская сторона может всерьез предположить, что три державы целый год вели переговоры, чтобы в конечном итоге придать соглашению такую конструкцию[501].
Содержание советских предложений по доступу и их конкретные формулировки, продолжал английский дипломат, также создают препятствия для западных держав. В них речь идет о транзите, осуществляемом на основе общепринятых международно-правовых норм. Западная сторона использует термин «доступ», поскольку термин «транзит» акцентирует роль ГДР. Три державы, однако, готовы к поиску взаимоприемлемого компромисса и могли бы предложить такие формулировки, как «передвижение» или «сообщение». Они готовы рассмотреть и другие нейтральные формулировки. Что касается ссылок на международное право, то, заявил Джеклинг, США, Англия и Франция считают их неприемлемыми и вводящими в заблуждение, поскольку положение Берлина имеет особый характер. Все четырехсторонние соглашения по Берлину не содержат никаких ссылок на общепринятые международно-правовые нормы — они сами по себе создают международно-правовую практику в этом районе. Возможное новое соглашение также создаст международную практику для области, на которую оно распространяется[502].
Английский посол в Бонне сказал одновременно, что в советском проекте везде имеются неясности, когда речь заходит о пунктах назначения доступа, кроме упоминания «западных секторов», а также об участниках соглашения о доступе, кроме ГДР. Стороны же имеют дело с движением между западными секторами и ФРГ, и только между ними.
Такое движение, напомнил Джеклинг, уже было предметом четырехсторонних соглашений в мае и июне 1949 г. На особый характер этого сообщения не могут повлиять соглашения СССР с восточногерманскими властями. Эти соглашения не могут повлиять и на советскую ответственность
