Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944-1948) - [3]

Шрифт
Интервал

. Однако реальный послевоенный рост преступности на советской территории Зубкова фактически отрицает, утверждая, что если даже мы примем в расчет неполноту данных МВД в эти годы, уровень преступности все равно будет значительно ниже довоенного. Таким образом, для Зубковой послевоенный взрыв преступности — большей частью плод людского воображения.

Зубкова правильно указала на общую тенденцию снижения уголовных преступлений, которая обнаруживается по данным советской статистики (см. рис. 1). Однако хотелось бы отметить, что ее интерпретация массовых свидетельств о страхе, существующим в общественном сознании, все-таки является не совсем верной. Ошибка Зубковой заключается в том, что она опирается на оказавшиеся в ее распоряжении усредненные показатели уголовной статистики, которые хорошо укладываются в предложенный ею исторический контекст, но игнорируют качественные различия между видами преступлений. Для Зубковой постановка вопроса является достаточно простой: если общая численность преступлений снижается, почему же общественное мнение воспринимает ситуацию прямо противоположным образом? По мнению исследовательницы, это связано с коллективным чувством опасности, с лишениями и слухами: страх перед бандитами в СССР после Второй мировой войны можно уподобить “Великому страху”, охватившему Францию летом 1789 г.

Рис. 1. Преступность в СССР, 1940–1955 гг.

Источник: ГАРФ. Ф. Р-7523. Оп. 89. Д. 4408. Л. 10, 110–111; Д. 7494. Л. 82–84.

Но можно предложить и другой ответ на эту загадку. Даже если усредненные показатели советской статистики за послевоенный период (между прочим, весьма спорные) указывают на сокращение числа преступлений по сравнению с довоенным периодом, некоторые категории уголовных преступлений обнаруживают тенденцию к стремительному росту. В сущности, именно этого и следовало ожидать, опираясь на фундаментальные исследования послевоенной преступности в различных странах. Американские социологи Дейн Арчер и Розмари Гартнер обратились к сравнительному анализу статистических данных об уголовных преступлениях и убийствах в 110 странах за период с 1900 г., собранных в Comparative Crime Data File. Они обнаружили ярко выраженную корреляцию между войнами и быстрым ростом насильственных преступлений, характерную как для победивших, так и побежденных стран[7], и пришли к выводу, что пережитая война приводит к росту насилия в любом обществе и усугубляет в людях наклонность к совершению преступлений с применением насилия.

Скрупулезный анализ советской послевоенной статистики в значительной степени позволяет детализировать это представление. При более внимательном изучении данных об уголовных преступлениях (см. рис. 2) хорошо заметен всплеск насилия, захлестнувшего Советский Союз и Восточную Европу после Второй мировой войны. График, составленный на основе ранее совершенно секретных данных, сохранившихся в делах Верховного Совета в Государственном архиве Российской Федерации, позволяет проследить рост бандитизма[8]. Приведенные данные хорошо показывают борьбу органов власти за наведение порядка на советской земле во время и после Второй мировой войны. Судя по этой прежде недоступной уголовной статистике, численность проявлений социального бандитизма увеличилась с 1940 по 1947 гг. на 547 %. За тот же период число грабежей и разбойных нападений выросло на 236 %[9]. Наибольший рост числа этих преступлений, как можно убедиться, приходится на 1944–1947 гг. Очевидно, что крушение социального порядка на советской и восточно-европейской территории в тот период было одним из главных вызовов, брошенных послевоенной сталинской системе. Хотя эта территория была освобождена от вражеских армий к концу 1944 г., война против Гитлера скоро превратилась в послевоенную борьбу за восстановление советской государственной власти и нормализацию гражданской жизни.

Рис. 2. Социальный бандитизм и вооруженные ограбления в СССР в 1940–1957 гг.

Источник: ГАРФ. Ф. Р-7223. Оп. 89 Д. 4408. Л. 2–3, 10

Нигде этот вызов социальной стабильности не был столь заметен, как на западных границах СССР. В 1946 г., когда бандитизм достиг апогея, наблюдалась явная корреляция между частотой его проявлений и их распределением по различным регионам Советского Союза. Несмотря на то, что уголовный бандитизм был распространенным явлением повсюду в стране, 61 % всех случаев приходился на западные приграничные районы — Украину, Литву, Латвию, Эстонию и Белоруссию. Особенно высокой концентрацией бандитизма и грабежей отличалась территория к западу от линии Керзона, которая была аннексирована Советским Союзом в 1939–1940 гг., причем наибольшая активность бандитов проявлялась на Западной Украине и в Литве.

Источник : ГАРФ, Ф. Р- 7523. Оп. 89. Д. 44 08. Л. 10.

Два фактора объясняют концентрацию бандитизма на западных границах СССР. Во-первых, высокий уровень бандитизма прямо ассоциировался с регионами, длительное время находившимися под германским контролем в годы войны, где “бандиты пользовались изменениями обстановки на фронте, чтобы грабить и вырезать население в неспокойное время… Немцы обычно оставляли их в покое, если сами не подвергались нападениям с их стороны, а это бывало довольно редко”


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.