Советник президента - [41]

Светская жизнь, меж тем, текла своим чередом. Посольства. Званые вечеринки. Презентации сомнительных фондов. Перерезание ленточек на выставках. Валентина билась, как рыба об лед, чтоб их куда-нибудь, упаси бог, не забыли пригласить. Однажды, когда Присядкин простудился и у него поднялась температура до 39 градусов, она потащила его, больного, на малозначащую встречу в польское посольство. Оттуда домой его привезли уже на машине «скорой помощи». Зато, как сказала находящемуся в горячечном бреду Присядкину Валентина, — «поставили галочку». Редкие западные корреспонденты, время от времени вспоминавшие о нашем бесстрашном «правозащитнике» и просившие интервью, получали каждый раз полный и решительный отказ. Перед ними Валентина опустила непробиваемый железный занавес. Разумеется, временно. Она, конечно, не забывала записывать себе в книжечку их координаты, — если вдруг придется разворачивать, как они с Игнатием это конспиративно назвали, «план Карла», то есть план спасения отважного правозащитника от преследования властей. Но на данном этапе час Икс пока что не пробил. Власти правозащитника гнобить не торопились, а, напротив, на Старой площади аккуратно выписывали ему зарплату. Но одно приглашение поставило ее в тупик. Бывший крупный функционер кремлевской администрации пригласил на юбилей своей жены. На вечеринке ожидались в ассортименте и другие отставники, а также отодвинутые с передовых позиций «демократы», всеми фибрами души ненавидящие новую власть. Кто-то из них не вошел в обновленную президентскую команду, кто-то с треском провалился в Думу, кто-то потерял хорошо оплаченный пост на телевидении, кого-то за старые грехи прижала налоговая инспекция, кого-то выпер из «перестроечных» главных редакторов новый собственник издания… Ожидались даже бывший пресс-секретарь бывшего президента, а также сразу две бывших главы администрации — очень давний Хилатов и сравнительно недавно отставленный Болотин… Со всеми этими людьми Валентина в свое время с трудом наладила дружбу. Когда они были в силе, такие нарочито личные, подчеркнуто приятельские отношения имели большое значение. А теперь? Не повредит ли Присядкину участие в шабаше этих теней прошлого, этих отставной козы барабанщиков? Можно было голову сломать.

Поначалу Валентина решила устроить Игнатию дипломатический насморк и под предлогом болезни не ходить на сомнительное сборище. Но, поколебавшись, взвесив все «за» и «против», они с Присядкиным все-таки решили принять приглашение. Интересно было понять, чем занимаются столь известные персоны после отставок, и если они в шоколаде, то, может, стоит не чваниться, а заранее зарезервировать себе местечко в этом клубе отставников…

Прием бывший чиновник организовал на лужайке перед своим грандиозным загородным домом. Слово «коттедж» для этого сооружения как-то не годилось, звучало мелковато. Правильнее было бы назвать это дворцом. Или замком.

Когда-то здесь, окруженная тремя гектарами леса, размещалась государственная дача. Но, как почти все госдачи, доскрипевшие с ветхозаветных советских времен до ельцинского революционного периода истории, она была удачно приватизирована вместе с земельным участком. Новый хозяин немедленно снес рухлядь — деревянную дачу поздней сталинской архитектуры, и затеял строительство нового дома. Дворец был построен в рекордные сроки — спасибо Пал Палычу (не тому Пал Палычу, который «Пельмени от Пал Палыча», а другому, вы понимаете). Первые года три дом поражал соседей величием и размахом. Но как же быстро летит время! Теперь уже это сооружение совершенно не соответствовало современному архитектурному стилю. Дом стремительно морально устаревал. За несколько лет подмосковная загородная архитектура сделала колоссальный рывок, приблизившись к лучшим западным образцам.

Взорам же приехавших на юбилей гостей предстал типичный ново-русский сундук из красного кирпича, из него во все стороны торчали такие же унылые кирпичные башенки, украшенные сверху зубцами, срисованными с кремлевской стены, а крыша была покрыта яркой медью. В первой половине дня отражавшееся в ней солнце нестерпимо било в глаза всем, кто подходил к дому. Так как крыша была довольно сложной конструкции, в солнечную погоду она отбрасывала отблески во все стороны, и пока солнце двигалось по небосводу, эти отблески хаотически перемещались по всему участку. Было полное впечатление, что на крыше установлено сразу несколько гиперболоидов инженера Гарина. От них негде было укрыться. Даже темные очки не очень-то спасали. Поэтому гости, которых вывели на лужайку «на аперитив», вынуждены были, разбившись на небольшие группки, постоянно перемещаться, меняя место дислокации именно для того, чтобы не ослепнуть. Среди них не было ни хозяина дома, ни хозяйки, которые хлопотали внутри, руководя поварами и официантами, приглашенными специально для этого случая. Зато приятной неожиданностью стала исполнительница русских романсов, которая прямо тут, на траве, исполнила парочку песен под аккомпанемент рояля, оказавшегося ну точно как в анекдоте, — в кустах.

Валентина не пожалела, что приехала. Прежде всего, она убедилась, что костлявая рука голода, по всей видимости, не дотянулась ни до кого из отставников. Все приехали на хороших машинах, многие с водителями. Одеты были, по Валентининым представлениям, не смотря на полуденный час, весьма торжественно, некоторые даже в вечернее. Все гости имели вполне цветущий вид. Да и разговоры велись заслуживающие внимания, стоило послушать. Не менее поучительные, чем дома у Давилкиных.