Советник президента - [16]

— А кстати, послезавтра мы всей семьей летим в Кельн, — наконец, хоть что-то выдавил из себя сам Присядкин.

— Да? Как интересно. И что там будет? — вежливо поинтересовался Вальтер.

— Немецкое отделение «Хельсинки Уотч» проводит конференцию по правам человека.

— Ну, права человека не по моей части, — деланно замахал руками Вальтер.

— Я же по делам культуры.

— Да мы знаем, знаем, — поспешила заметить Валентина. — А кстати, Вальтер, ты не видел Сибелиуса? Мы хотели с ним обсудить один тонкий вопрос.

— Нет, не видел. А что за вопрос. Надеюсь, не секрет?

— Да понимаешь, Вальтер, не знаю, как и сказать, — Валентина притворно замялась. — Просто мы хотели бы попросить его… посодействовать… чтоб нам с Машкой оплатили билеты и гостиницу. Потому что организаторы догадались оплатить все это только Игнатию…

— Да. Я думаю, кроме Сибелиуса, никто не сможет вам помочь. Но я его не видел. Честно. У вас есть его телефон? Хотя постойте, я сейчас узнаю у Марии, здесь ли он сегодня.

И Вальтер побежал куда-то в другой конец зала.

— Игнатий, — снова зашептала Валентина, — похоже, с билетами у нас ничего не выгорит. С гостиницей черт с ним, поселимся явочным порядком в твоем номере. А как быть с билетами?

Валентине даже не пришло в голову, что можно просто пойти в кассу «Аэрофлота» и купить там два билета до Кельна.

Вальтер вернулся быстро:

— Должен вас огорчить, Сибелиус уехал на родину. Его не будет неделю.

Так что даже не знаю, чем вам помочь.

— Да ладно, Вальтер, — деланно отмахнулся от проблемы Игнатий. — Пойдем лучше водочки выпьем.

Вальтер очень характерно, во весь голос, засмеялся. Так могут смеяться только немцы. Но обычно они так смеются в пивной.

Все следующее утро Валентина не слезала с телефона. Сначала она попыталась параллельно решить две проблемы: вырвать из кого-нибудь халявные авиабилеты, а заодно «обзвонить прессу» с целью заранее подготовить освещение в печати грядущего 75-летнего юбилея Присядкина.

День начинался неудачно. Борзые молодые мальчики и девочки из отделов культуры влиятельных изданий откровенно посылали ее куда подальше. Узнав, что до юбилея еще девять месяцев, они вообще не желали ничего обсуждать. Надо было выходить на уровень главных редакторов, но это дело трудоемкое, и Валентина решила отложить этот геморрой на потом, когда они вернутся из Германии. И всецело сосредоточилась на раздобывании билетов.

Перво-наперво она позвонила в ПЕН-клуб — не получилось. Потом в фонд Сороса — отказ. Общество «Мемориал» — нужный человек в отпуске. Попытка выдоить билеты из издательства также не увенчалась успехом — директор ушел в полную несознанку. Валентина даже сумела найти общих знакомых с представительницей «Люфтганзы» в Москве. Представительница ее внимательно выслушала и предложила унизительную пятипроцентную скидку. Если б идея этой поездки возникла не так стремительно, и у Валентины было чуть больше времени, она несомненно вытрясла бы из кого-нибудь эти несчастные билеты. К двум часам дня стало ясно, что если билеты не купить немедленно, их вообще уже не купишь. И, скрипя зубами, Валентина выдала водителю деньги и послала сначала в посольство к Шульцу за паспортами, а потом в специальную кремлевскую авиакассу за билетами. Платить деньги за билеты ей представлялось крайне унизительным делом. Но завтра ей предстояло еще одно унижение: Присядкин прошествует в аэропорту через зал для особо важных персон, а им с Машей придется пройти весь ад обычной регистрации и досмотра багажа. А затем уже в самолете Присядкин рассядется в первом классе, раскрыв газету и попивая коньячок, а они с Машкой будут сидеть на задах в экономическом классе в тесных сиденьях, и наверняка места эти будут возле туалета. Обычно, когда они куда-нибудь летели с Игнатием, они считались «официальной делегацией», и в Шереметьево при отлете и прилете шли соответственно через «Зал официальных делегаций», в самолете же обязательно сидели рядом на самых дорогих местах. Этот привилегированный зал, если уж ты попал туда, имел множество неудобств: например, при отлете ты чувствовал себя как в мышеловке — тебе не разрешали выйти наружу и посетить зазывно блещущие огнями магазины «дьюти-фри» и ресторанчики, расположенные в общей зоне, а при прилете приходилось очень долго, иногда по два часа, ждать багажа. Последнее объяснялось тем, что выловить из общей массы багажа чемоданы именно вип-персон работникам аэропорта было нелегко, и поэтому они с некоторых пор стали действовать по остаточному принципу: то, что не забрали с ленты транспортера обычные пассажиры и что продолжало никому не нужное крутиться на ленте, направлялось потом в «Зал официальных делегаций».

Тем не менее Валентина всеми правдами и неправдами каждый раз стремилась попасть в этот странный «Зал». И все ради нескольких минут публичного торжества: при отлете их сажали в самолет в первую очередь, а при прилете встречали и вели дальше без всякого паспортного контроля, где обычно была давка. Приятно было, на глазах у нервной толпы «обычных» пассажиров в сопровождении красивой девушки прошествовать мимо с умным видом и безо всякой очереди. Если вип-персона задерживалась в баре этого «Зала» (желала, например, без спешки допить свою кружку пива), посадку на рейс не начинали. Персона должна была войти в салон первой. Но в этот раз Валентине предстояло пройти все шереметьевские круги ада в общем порядке. Это было неприятно. Настроение, во всяком случае, не повышало.