Совершенно секретно - [11]

— Нам непрерывно сообщают обо всём, чем занимаются те двое, перед отелем… Так как же, товарищ полковник, к плавательному бассейну?

Полковник кивнул.

— Да. — И посмотрел на Хансена. — К вашему мальчугану, товарищ Лоренц…

Хансен сидел молча. Он не видел своего сына вот уже целых три года. Пришлось уйти, исчезнуть… Оставить одного, а Манфреду было тогда чуть больше десяти лет.

— Хорошо, что вы об этом подумали, — сказал он.

В огромном здании плавательного бассейна на Гартенштрассе проходили состязания среди юношей. Зал был освещён мощными прожекторами, и вокруг царила та особенная атмосфера, которая так дорога каждому настоящему спортсмену. Облицованные сверкающим кафелем стены отражали яркий свет. Зелёно-синяя прозрачная вода пенилась за пловцами. Высокий зал дрожал от криков возбуждённых зрителей. Ещё бы, сегодня должно было решиться, кто будет первым в состязании вольным стилем на сто метров.

С верхней галереи был виден весь зал. Публику сюда не пустили. Полковник подал Хансену небольшой театральный бинокль.

— Смотрите, он там… — сказал он.

Хансен увидел мальчишек, множество голых и мокрых мальчишек, широко разевавших рты в восторженных криках. А среди них… Хансен слегка вздрогнул. Он увидел пожилого, намного старше, чем он, Хансен, человека. Старость избороздила его лоб. Да, это Вильгельм Гартман, друг. А рядом с ним тоненький мальчик в плавках — Манфред.

— Как он вырос! — сказал Хансен, не отрывая бинокля от глаз. — Три года — большой срок… И если он меня иногда вспоминает, то что он думает обо мне?

— Он считает вас по меньшей мере самым плохим человеком на земле, — сказал полковник.

Они покинули галерею.

Машина мчалась по ночным улицам, а тем временем в зале плавательного бассейна токарь Вильгельм Гартман беседовал со своим подопечным Манфредом Лоренцом. С того самого дня, как Лоренц удрал куда-то на запад, Гартман, как мог, заменял Манфреду отца.

— Ну, брат, ты нёсся, как проходящий поезд! — Гартман похлопал Манфреда по голым плечам. — Поздравляю, Манфред!

— Вообще вышло ничего, ладно, — сказал Манфред. — Да лучше нужно. Ты ещё будешь здесь, дядя Вилли?

— Я на минутку вырвался. Уезжаю утром, вот зашёл попрощаться.

— Ты уезжаешь надолго?

— Не очень… На одну неделю. Может быть, смотря по обстоятельствам, немного задержусь. Ну, что тебе привезти?

— Вот если бы ты достал мне такую длинную трубку, чтобы плавать под водой, но только длинную.

— Трубку? Будет сделано, Манфред, будет сделано…

Они по-товарищески простились.

— Будь здоров, дядя Вилли, — сказал Манфред.

Манфред медленно опустил руку. Потом, будто что-то вспомнив, сделал такое движение рукой, будто хотел позвать Гартмана, но тот уже затерялся в толчее у выхода из зала.

Мимо прошлёпал в широких сандалиях на босу ногу тренер Манфреда Эрвин. Остановился, покачал головой.

— Что это ты сидишь, как надгробный памятник, Манфред? У тебя отличное время!

Манфред вдруг повернулся и бросился от него.

— Стой! — крикнул тренер и быстро поймал его за руку. — В чём дело, Манфред?

— Дядя Вилли уезжает, — вдруг всхлипнул Манфред.

— И это всё? Не рассказывай мне сказки!

— Я хотел что-то спросить…

— Ну, что ты ещё придумаешь?

— Хотел спросить… Винни мне только что сказал…

— Ах, Винни! Из нашей команды? Ну тогда речь идёт не о плавании, в этом я уверен…

Манфред увидел, что теперь он не сможет не рассказать всего.

— Винни сказал, мне нет никакого смысла дальше тренироваться.

— Почему это? — удивился тренер. — Ты же из лучших!

— Это не важно, это всё равно… Винни сказал: ты тренируешься и тренируешься, а как придёт время выступать на Западе, так тебя не возьмут, потому что твой папа убежал из нашей республики.

Тренер обнял Манфреда за плечи.

— Не говори чепуху, Манфред! Ты же не виноват, что твой отец куда-то там сбежал. Никакого это не имеет значения.

* * *

Серая машина мягко неслась по асфальту. Майор, сидевший рядом с шофёром, прижав наушник к уху, сказал прямо в микрофон рации:

— Вас понял, спасибо!

Дом прессы. Новый мост. Ещё одна стройка Фридрихштадта. Хансен только раз или два выглянул в окно.

— Вернусь домой, а мальчик… Как мне будет трудно его убедить… — говорил он негромко полковнику. — Да, это не легче, чем работа в Вюрцбурге.

Полковник задумчиво кивнул головой.

— Вначале будет трудно, очень трудно…

Полковник сделал короткий жест шофёру, и тот повёл машину быстрее. Вскоре машина свернула на пустынную улицу вблизи здания больницы и остановилась. Полковник предложил Хансену сигарету из своей пачки. Несколько затяжек они сделали молча. Потом полковник начал говорить. Его голос звучал как-то по-особому трезво и холодно.

— Мы вас вызвали, товарищ Лоренц, вот почему. У нас есть для вас задание необычайной важности.

Хансен поднял голову. Важное задание? Это сразу же всё проясняло. Он чувствовал где-то в глубине души, что означает это задание для него. Ведь потом всё — прощай, Вюрцбург.

— Главное управление, — продолжал полковник, — передало майору Коллинзу оперативный план для проведения операции «Е». Передало буквально на днях. Вы должны разузнать, где Коллинз прячет папку с планом. — Голос полковника вдруг задрожал от волнения, он почти заклинал. — Товарищ Лоренц, план операции «Е» нужно добыть обязательно. Он должен быть здесь, у нас. И в оригинале! Как и чем мы сможем вам помочь, об этом и давайте сейчас говорить.