«Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы - [11]
Что касается Англии, то с середины двадцатых годов германские фашисты считали возможным найти с ней общий язык на почве размежевания сфер интересов и тем самым удержать ее вне войны на континенте. «При самом трезвом и холодном размышлении,— писал Гитлер,— ныне в первую очередь Англия и Италия являются теми двумя государствами, чьи естественные собственные интересы по меньшей мере в самом существенном не противоречат жизненным основам немецкого народа и даже в определенной мере совпадают с ними»[60]. Достижение союза с Англией, по идее Гитлера, привело бы к распаду аитигерманской коалиции, позволило бы Германии успешно вести войну и «рассчитаться» с ее «смертельным врагом» — Францией[61].
Эта ранняя стратегическая концепция германского фашизма, предусматривающая нейтрализацию Англии с целью создания условий для разгрома Франции и последующего нападения на Советский Союз, нашла свое отражение также во «Второй книге» Гитлера, написанной в 1928 г., но опубликованной в ФРГ лишь в 1961 г.[62]
Все же вопреки расчетам Гитлера и его клики развитие политических событий показало, что английские правящие круги никогда не откажутся от своей традиционной политики поддержания равновесия сил в Европе и недопущения гегемонии какой-либо одной державы на континенте. Они недвусмысленно дали германскому правительству понять, что будут защищать свои интересы на Рейне. Стало очевидно, что экспансия Германии в Европе неизбежно приведет к военному конфликту с Англией. На совещании высшего германского генералитета 23 мая 1939 г. Гитлер констатировал: «Необходимо готовиться к борьбе. Англия видит в нашем развитии опасность возникновения господствующей державы, которая подорвет ее могущество. Поэтому Англия — наш враг, и борьба с ней будет не на жизнь, а на смерть»[63].
Объективные условия, по мнению гитлеровской клики, не позволяли Германии начинать борьбу против главных противников на европейском континенте с нападения на Советский Союз. В войне на Востоке фактор пространства действовал против фактора времени. Это шло вразрез со стратегией «блицкрига». Обосновывая принятую немецко-фашистским руководством последовательность нанесения решающих ударов, один из ведущих гитлеровских стратегов, генерал Йодль, говорил: «Война с Россией — это такая война, где знаешь, как начать, но не знаешь, чем она кончится. Россия — это не Югославия и не Франция, где войну можно быстро довести до конца. Пространства России неизмеримы, и нельзя было предположить, что мы можем идти до Владивостока» (док. № 89).
Руководители вермахта полностью отдавали себе отчет в том, что западные державы будут терпеть германскую агрессию на Восток до поры до времени, пока она не перерастет для них самих в реальную опасность, после чего следовало ожидать их выступления против Германии. А это грозило снова вызвать затяжную войну на два фронта; причем с Запада союзники могли захватить и парализовать жизненные центры Германии, без которых она не могла продолжать борьбу.
Так, подобно своим предшественникам в кайзеровской Германии, гитлеровские генералы пришли к выводу, что борьбу за господство в Европе надо начинать с нанесения первою удара на Западе, чтобы разгромить сначала Францию и вывести из войны Англию. Только после этого они намеревались обрушиться на Советский Союз. Эта концепция перекочевала в «Майн кампф» Гитлера и вошла впоследствии в фашистскую военную доктрину. «Мы можем выступить против России только тогда, когда освободимся на Западе»,— говорил Гитлер на совещании руководства вермахта 23 ноября 1939 г. (док. № 5).
Успех в вооруженной борьбе за европейскую гегемонию германские империалисты связывали прежде всего с обеспечением определенных политических и стратегических предпосылок. Решающая из них заключалась в том, чтобы не дать возникнуть новой антигерманской коалиции великих держав. Именно в этом состояла центральная задача германской дипломатии. Ловко играя на антисоветских устремлениях западных держав, она неизменно продвигалась к этой цели. «Официально,— говорил Риббентроп, раскрывая смысл политики фашистской Германии,— в качестве врага будет названа Россия, но в действительности все будет направлено против Англии. Выступление одновременно против Англии, Франции и России было ошибкой, и она не должна быть повторена»[64].
Важнейшей задачей при подготовке агрессии германские милитаристы считали заблаговременное создание агрессивного фашистского блока, который должен был в первую очередь облегчить Германии борьбу против главных противников на европейском континенте. Усилия немецкой дипломатии в этом отношении увенчались оформлением в октябре 1936 г. «оси» Рим — Берлин, а годом позже — «Антикоминтерновского пакта» Германии, Италии и Японии, дававшего гитлеровцам возможность под флагом антикоммунизма обеспечить себе выгодные исходные позиции для войны против Англии, Франции, Советского Союза и США. «Цель сотрудничества, установленного пактом трех,— говорилось в директиве Гитлера № 24,— должна заключаться в том, чтобы как можно быстрее побудить Японию к активным действиям на Дальнем Востоке. Благодаря этому будут скованы крупные английские силы, а основное внимание Соединенных Штатов Америки привлечено к Тихому океану»
