Совершенно не обязательные смерти - [50]

Я снова прошу у сестры прощения, и на этот раз искренне. Кэтлин не привыкла ждать меня. Обычно это она ищет приключения и веселится за нас обеих. Но мы не сможем вечно держаться друг за друга. Рано или поздно мы разъедемся, каждая заживет своей жизнью. Я и хочу этого, и боюсь, ведь без Кэтлин я лишусь той части меня, у которой есть друзья. Хотя теперь я понимаю, что ошибаюсь.

– Может, я поэтому не люблю Лона, – говорю я. – Он забирает тебя у меня. Конечно, мы много времени проводим вместе, но меньше, чем раньше.

– Лоран тоже так думает, – улыбается Кэтлин.

Еще бы. Скользкий придурок.

– А ты уже призналась ему в любви?

– Я хотела. – Руки Кэтлин взлетают и тянутся к чему-то скрытому от моих глаз. – Но язык меня не слушался. Я смотрела на него и думала: «Ялюблютебялюблюлюблю», но решила, что еще слишком рано. Не хочу, чтобы он посчитал меня жалкой. – Она смотрит на стену и мнет в руках красно-желтую тряпку, словно пытается ее отжать. – Я хочу, чтобы ему было легко любить меня.

– Тебя очень легко любить, – говорю я. – Думаю, он догадается о твоих чувствах, даже если ты ничего не скажешь. Просто подожди немного, пока он сам не признается. Или не наступит подходящий момент. Все-таки вечеринка в пабе – не лучшее место для откровенных разговоров.

Кэтлин молчит, но кажется, она со мной согласна.

– А ты знаешь его бывшую? Хелен? – Я наконец задаю вопрос, который не давал мне покоя.

– Что? – вскидывается Кэтлин. – Откуда ты знаешь, как ее зовут?

– Услышала вчера в пабе. И… тебе не кажется странным, что ее зовут, как убитую девушку?

– Нет, – пожимает плечами Кэтлин. – Имя не такое уж редкое.

– Да, но Баллифран совсем крохотный.

– Действительно.

Я чувствую, как желудок завязывается в тяжелый узел.

– Кэтлин, его Хелен – та самая Хелен? – спрашиваю я.

Кэтлин поднимает на меня глаза:

– Как можно состязаться с той, кого больше нет? В смысле… – Ее голос звучит задумчиво и печально, а я кричу, не помня себя от ужаса:

– Поверить не могу! Если бывшую девушку твоего парня убили, это знак, что от него стоит держаться подальше!

– Господи, Мэдлин, она уехала из Баллифрана… – начинает Кэтлин, но меня уже не остановить:

– Уехала, а потом ее нашли в горах. Вернее, нашли ее тело. И ты прекрасно об этом знаешь! А я оставила тебя с ним одну. Боже мой!

– Мэдди, он встречался с другой Хелен. Если бы это была Хелен Гроарк, Лон мне сказал бы. Он ничего от меня не скрывает.

– Что, и свой чемоданчик с орудиями убийства он тебе тоже показал? – Голос у меня звенит от страха.

– Прекрати, – одергивает меня Кэтлин. – Моя жизнь – не повод для шуток. Я люблю его.

– А что именно он говорил о Хелен?

Ее лицо становится очень серьезным:

– Что она была доброй и красивой, совсем как я. И что он очень ее любил, но она разбила ему сердце, они расстались, а потом она уехала. Он долго не мог прийти в себя после разрыва. И сомневался, что это вообще случится, пока не встретил меня.

– Кэтлин, это все очень нехорошо звучит, – говорю я.

– Мэдлин! Послушай меня, пожалуйста. Это не та Хелен. Если бы Лон встречался с Хелен Гроарк, он бы мне сказал.

– Уверена?

– Да. Я не слепая и знаю, что многие не в восторге от Лона. Он тоже в курсе. Почти все, с кем он ходил в школу, теперь учатся в колледже, и ему одиноко. Он старается, как может. Занимается молодежным клубом. Но всем пофиг. Он столько сделал, чтобы устроить вчерашнюю вечеринку – договорился с владельцами паба, притащил аппаратуру. И хоть кто-нибудь сказал ему спасибо?

– То есть ты ни капельки не сомневаешься, что…

– Что он не имеет никакого отношения к убийствам? – заканчивает за меня Кэтлин. – Да, я в этом не сомневаюсь. Я ему верю, и я его люблю. И я бы очень хотела поговорить с тобой, как с нормальным человеком, который не спешит с выводами. – Она вздыхает и роняет руки на колени. – Это, знаешь ли, раздражает.

– Хм…

– Мэдлин, и я очень тебя прошу: не надо накручивать маму по поводу Лона. Ей и так хватает поводов для беспокойства.

– А может, ей как раз и надо беспокоиться… – Я не успеваю договорить, как Кэтлин обрывает меня:

– Это почему же? – Она оскорблена до глубины души. – Мэдлин, ты сама-то себя слышишь?

– Но, Кэтлин, ты разозлилась на меня из-за того, что я ушла в горы с Уной. А Уна в два раза меньше Лона… Разве…

– Хватит. Лон и мухи не обидит, – упрямо твердит Кэтлин.

– Точно так же говорил главный герой в фильме «Психо»5. И вспомни, чем там все кончилось! Лон действительно сказал тебе, что это была другая Хелен?

– Мэдлин, в этом не было необходимости. Я так больше не могу. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Голос Кэтлин снова полон желчи. – Мне нужно покурить.

Она задирает нос, отчего сразу становится похожей на одну из надменных леди с портретов, купленных отцом Брайана, чтобы повесить на стену и выдать за своих предков, потом разворачивается на каблуках и выбегает из комнаты. А я сижу, скрестив ноги, на пыльном полу и пытаюсь переварить случившееся. В глубине души, там, где рождается стыд, я знаю, что Кэтлин права. Я понятия не имею, о чем говорю. Я никогда в жизни не любила – и никто не любил меня. Но кое в чем я все-таки разбираюсь. Например, в том, что не стоит слепо доверять кому бы то ни было.