Совершенная технология - [35]

– Ладно, – неожиданно согласился Гришнак Углукович. – Но на саму защитную полосу – ни шагу! Регионалы уже потеряли двух геомантов, если у моего хоть кончик пальца заболит – операция сворачивается! В сопровождение даю двух своих с самыми широкими полномочиями в отношении вас, генерал. Не забудьте, бюро и воинские части равно подчинены OOP. Приказывать вы права не имеете.

Шуша, в принципе, не имела ничего против поездки к кораблю. Она не сомневалась, что ей не будет хуже у защитной полосы. А если будет, – у неё есть таблетки. Плюс к тому, она уже предупреждена о возможной опасности, предупреждена, заплатив за это дорогой ценой, болевым шоком при посадке, но всё же теперь сумеет усилием воли поставить блок своим ощущениям. Хотя, зачем? Она была уверена, что после приказа Гришнака Углуковича те, кто поедут её сопровождать, без малейших колебаний прервут опасную экскурсию. И всё-таки она надеялась, что на месте сможет получить хоть какие-то дополнительные ощущения, которые могут показаться важными.

Они вышли из здания администрации Тотьмы, все вшестером. Генерал скривился презрительно и, поведя рукой в сторону фонарей, освещавших площадь перед ними, проворчал:

– Демаскируетесь.

– Ага, – иронично кивнул Гришнак Углукович. – Очень ценное замечание, особенно после их зондов.

– Зонды ещё неизвестно, что интересовало, а порядок быть должен! – настаивал генерал.

– Послушайте, вы понимаете, что говорите, господин Радченко? – преувеличенно устало вздохнул директор, видимо, специально обращаясь к генералу по-граждански. – Это, пока корабль на орбите кружил, здесь все от него защитные заклинания скрывали. Ну задумайтесь хоть на минуту: теперь он сам под их куполом. Сам внутри, понимаете? А после того, как тут десятки зондов полетали, что ему до них? Это за лес мы спокойны: зонды крупные слишком, из-за ветвей не снижались, так что оцепление и наблюдательный пункт под защитой… А здесь теперь вообще только от журналистов закрываемся, и то благодаря амулетам пролезают десятками… А вы – про маскировку…

Генерал мрачно покосился на нативного кочевника. Шуша увидела, что к ним идут двое огромных горноориенталов из службы собственной безопасности бюро, – видимо, именно их и вызвал директор сопровождать группу. Так и оказалось.

– Ну… Это… Это… Уже ни в какие ворота! – прошипел генерал, когда горноориенталы вновь отошли, чтобы подогнать к крыльцу автобус.

Гришнак Углукович снова улыбнулся, и Шуша поняла, что между ним и генералом, видимо, существует давняя вражда, вероятнее всего, связанная с разграничением полномочий. Части МЧС давно остались на Земле единственным армейским подразделением и действительно подчинялись непосредственно региональным министерствам наравне с бюро. Но если бюро занимались предупреждением чрезвычайных ситуаций, то части, теоретически предназначенные для того, чтобы ликвидировать их последствия в случае, если бюро не смогут справиться со своими обязанностями, в реальности занимались той самой мелочевкой, которая не входила в обязанности бюро. Конечно же, в частях стосковались по «настоящему делу» и наверняка считали, что заниматься визитом космических гостей должны военные. Но в Отделе по ЧС OOP рассудили иначе. Вероятно, справедливо, как решила Шуша по опыту общения с генералом.

Она влезла в тёплый автобус мимо протиравшего глаза сонного водителя вслед за генералом, собираясь сесть на свободное место, но он показал ей на соседнее сиденье, – возможно, надеялся при личной беседе выяснить больше подробностей. Однако горноориенталы воспрепятствовали этому в весьма резкой форме: один потянул её за руку и, не спрашивая, усадил рядом с собой, загородив от неё окно, а второй плюхнулся на кресло напротив. Генерала передёрнуло.

За окном потянулись сначала улочки Тотьмы с маленькими деревянными домиками, потом леса, слегка присыпанные снежком. По прямой до места посадки было всего одиннадцать километров к юго-западу, но Шуша знала, что дорога петляла. Она посмотрела на часы, поняла, что ничего не разглядит, полезла в карман за зажигалкой, но горноориентал, напротив, оказался быстрей: сунул ей под нос свои часы со светящимися стрелками. Была всего четверть шестого, и Шуша решила подремать.

На наблюдательном пункте было шумно и очень грязно: за полтора суток здесь и ели, и спали, его уже посетило начальство самого разного рода и несколько делегаций учёных. Бледный от недосыпания Гарасфальт даже не сразу узнал Шушу: несколько секунд пялился на неё, моргая опухшими веками.

– Ну как? – поздоровавшись, спросила Шуша.

– Никак, – вздохнул остроухий и принялся яростно тереть глаза. – Ждём.

Она прошла к окошку и выглянула в него. Она видела корабль уже четвёртый раз, считая тот мыслеобраз в больнице, и только впервые – при дневном свете. Теперь серая поверхность корабля и ряды маленьких иллюминаторов вызывали ещё больше ассоциаций с бетонной крепостью. Во внешнем облике не осталось ничего романтического – просто серая громадина, нависшая над лесом.

Шуша со вздохом вспомнила неудачную ночную поездку. Генерал рвал и метал, обвиняя геомантов в том, что они зря проедают деньги налогоплательщиков. Но что она могла поделать, если, даже обойдя всю защитную полосу по периметру, так и не смогла проникнуть чувствами внутрь корабля, пробить эту серую броню? Тяжесть, с которой он давил на землю, – да, чувствовала, угрозу, исходящую от него, ощущала всей кожей, но за сорок часов, прошедших с момента посадки, даже боль обожжённой на защитной полосе земли стала утихать. Если бы корабль приземлился летом, наверняка можно было бы получить больше информации о его посадке и о событиях вокруг от деревьев и трав, но на дворе стояла вторая половина октября, растения уже спали, и ей удалось поймать лишь пару-тройку полученных в просоночном состоянии образов: бушующий совсем неподалеку огонь и странные огромные тени, шныряющие среди пламени. Это, видимо, и были машины, уничтожившие лес на защитной полосе.