Соучастие в убийстве - [7]
— Однако репортерам ты все про нее рассказал. Что она была красивая. Она тебе нравилась? Да, Биби?
— Нет, — сказал молочник, опустив глаза и стыдясь признаться, что он обожал ее издали.
— Она тебе так нравилась, что ты просто бредил этой красоткой, — глумился Филберт. — Может, ты разглядел не только лицо… Часто ты бывал у нее в доме?
— В доме не был ни разу.
— Говори правду, Биби. Часто ты бывал у нее в доме?
— Ни разу, — покачал головой Биби.
— Хорошо! — с угрозой сказал Филберт. — Мы еще об этом поговорим. А сейчас пойдем взглянем на ящик для молока.
Биби неуверенно посмотрел на констебля Брота. Тот молчал.
— Ну, ну, пошевеливайся, — сказал Филберт. — Быстрее!
Биби не двинулся с места. У нас свободная страна, говорил он себе. Он подождал, пока констебль пошел первым, и последовал за ним. Филберт шел позади, вразвалку, с уверенным видом. Совсем еще молодой, лет тридцати с небольшим, он до недавнего времени был непобедимым чемпионом полиции по боксу в тяжелом весе. Вид у него был весьма грозный, и потому его часто посылали на опасные задания — арестовывать бандитов и убийц. Он их ненавидел за жестокость и зверства, особенно тех, кто избирал своими жертвами женщин. Уж от него им не было пощады, недаром его прозвали Кровавым Королем! В преступном мире его имя произносили со страхом. Стоило Филберту войти в какой-нибудь бар, как три-четыре посетителя вскакивали с места и бросались к ближайшей двери. При всем том в наружности Филберта не было ничего типично боксерского: бледное вялое лицо с отвисшими щеками и двойным подбородком, хрящеватый нос и выступающие вперед зубы, из-за которых рот его казался всегда приоткрытым. У него вечно было злое, раздраженное выражение лица, как у своенравного мальчишки, а глазки, маленькие, алчные, так и бегали по сторонам. В отличие от своих непосредственных начальников Филдса и Браммела он был одет довольно крикливо: яркая рубашка, светло-коричневый спортивный пиджак и серые спортивные брюки, которые постоянно сползали ему на бедра. На зеленой с узкими полями шляпе, которую он почти не снимал, красовалось перышко. Однако этот веселый наряд никак не соответствовал настроению Филберта, а увидев, что репортеры и фотографы проникли через калитку, которую теперь никто не охранял, он помрачнел еще больше.
— Констебль Брот, — сказал он, — почему вы никого не поставили у калитки, когда отошли?
— Я думал, начальник, что старший инспектор распорядится, — ответил констебль.
— Это не объяснение, — буркнул Филберт. Он повернулся к стоявшим на почтительном расстоянии репортерам.
— Вы же знаете, что сюда входить не положено, — сказал он.
— У калитки никого не было, — с выражением оскорбленной невинности сказал Нейл Мунро, оглядываясь на калитку.
— Меня это не интересует, — отрезал Филберт. — Вам тут быть не положено. Констебль Брот, выведите этих людей.
Он подождал, пока констебль не выпроводит репортеров, и только тогда последовал за Биби к ящику для молочных бутылок возле двери гаража. Репортеры за оградой прислушивались, о чем он расспрашивает Биби. Филберт вдруг резко повернулся к ним.
— А вам здесь нечего делать, — сказал он.
— Мы пожалуемся начальнику полиции, — с достоинством заявил Хорэс Ист. — Это посягательство на наши права.
— Свобода печати… — начал Беттери.
— Лучше скажите — свобода вранья, — перебил его Филберт.
Он оглянулся, ища глазами Филдса и Браммела, которые наблюдали за ним с крыльца домика.
Не сказав больше ни слова репортерам, Филберт снова повернулся к Биби.
— Пойдем поглядим на ванную комнату.
Они остановились под окном. Филберт осмотрел подоконник, затем, став на цыпочки, откинул занавеску и заглянул в комнату. Дверь из ванной была распахнута. Он стал разглядывать пол и через некоторое время обнаружил еле заметные следы мужских ботинок. После этого Филберт начал расспрашивать Биби более целеустремленно.
— В какое время ты начинаешь разносить молоко?
Вопрос был простой, но, прежде чем ответить, Биби почему-то украдкой оглянулся.
— Как я понимаю, ты доставлял молоко именно в то время, когда в этом квартале орудовал похититель драгоценностей, — сказал Филберт. — Вспомни, видел ты хоть раз, чтобы кто-нибудь выходил из этих домов?
Он вынул из кармана какую-то записку и стал ее читать.
Биби не мог вспомнить никого и ничего.
— Значит, не помнишь? — допытывался Филберт.
Биби объяснил, что так рано он почти никого не встречал.
— Но ты же помнил, как возвращалась с бала эта дама? — спросил Филберт.
— По совести говоря, нет, — сказал Биби.
— Не валяй дурака, Биби, — набросился на него Филберт. — За кого ты меня принимаешь?
Биби молчал.
— Кое-что тебе все-таки придется объяснить, — сказал Филберт. — Четыре дня ты ничего не сообщал… Четыре дня! Почему ты сообщил только сегодня? Знал, что твой дружок уже далеко? Так что ли, Биби?
Молочник побледнел.
— Я вам правду говорю, — сказал он.
Филберт нетерпеливо махнул рукой.
— Заберем тебя в полицию, Биби. Надо тебе немножко освежить память.
Он ухватил молочника за рукав.
7
Филдс и Браммел, которые в это время осматривали крыльцо, слышали пререкания Филберта с репортерами. После того как Филберт повел Биби к окну ванной, Браммел украдкой оглянулся на репортеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последний раз, когда детектив-сержант Скотланд-Ярда Виджай Патель был в Индии, он поклялся больше не приезжать сюда. Но в Бангалоре при крайне странных обстоятельствах кто-то убивает трех молодых женщин, и его вызывают из Лондона на помощь местной полиции. Оставив невесту, Патель возвращается в Индию – в свое прошлое… В поисках связи между тремя убийствами он нащупывает след. Кольцо на пальце ноги является символом брака, а красные сари по традиции надевают невесты. Что убийца пытался сказать этим?.
… напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое «число Зверя» — ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты — очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями.
Жизнь как минное поле, не знаешь, где рванет. Алена, мать двоих детей и оперуполномоченный уголовного розыска, внезапно становится обвиняемой в убийстве своей коллеги. Доказательства настолько железные, хотя героиня знает, что все факты основательно подтасованы. Кажется, что выхода практически нет. Но опера своих в беде не оставляют: на каждый аргумент обвинения готовится мощный и непоколебимый контраргумент защиты. А самой надежной защитой может стать нежданная любовь. Повесть может быть хорошим пособием для всех, кому интересна оперативно-розыскная деятельность и детективы, практическая работа оперативников, их душевные страдания, ежедневное общение друг с другом внутри оперативного сообщества, нравы, обычаи, традиции.
Александра Турецкого отстраняют от расследования уголовного дела в отношении крупнейшего банкира и бывшего генерала КГБ, подозреваемых в организации заказных убийств. «Важняку» стоит немалой крови доказать свою правоту, поскольку угрозы расправы постоянно преследуют и его самого, и его семью.
Они бежали из лагеря – группа осужденных пожизненно, звери, бегущие из клетки. Они рвались к свободе, оставляя за собой кровавый след. Они убивали так жестоко, как не убивали еще никогда, – убивали, чтобы жить. И был среди них один – тот, на поиски кого брошены были лучшие силы закона. Почему именно он? Для кого он опасен? Этот вопрос не давал покоя ёважнякуё Турецкому. Вопрос, на который надо было успеть найти ответ. Успеть, пока не поздно…