Сотворение брони - [19]

— Надежность, думайте прежде всего о надежности! — не преминул напомнить Галактионов. — И учтите: она прояснится не здесь, а на длительных испытаниях в жару, в мороз, и не на одном образце — на партии машин!

По заснувшему Ленинграду мчался автомобиль Галактионова. Подобной марки не существовало ни в Старом, ни в Новом свете, хотя каждый автомобильный король при желании смог бы, пожалуй, найти в ней части едва ли не всех типов машин, когда-либо вышедших из ворот его предприятий и давно заброшенных на свалки.

Рядом с Галактионовым сидел Кошкин. При крутых поворотах его кидало то на дверцу, то в сторону Галактионова, и Кошкин вцепился пальцами в скобу впереди себя, растопырив ноги для устойчивости.

Разговаривать в грохоте машины было невозможно, и Кошкин думал об этом крутом в суждениях человеке, о чудачествах и причудах которого говорили, пожалуй, не меньше, чем о его недюжинном таланте.

Уже третье поколение студентов кончало политехнический после Галактионова, а все еще из уст в уста передавалось, как он в двадцатых годах сконструировал аэросани, носился на них вокруг Ленинграда и по льду Финского залива, а потом невесть как собрал этот единственный в своем роде автомобиль, не раз оставлявший на спортивных гонках позади себя даже «форды» последних выпусков. Наверно, и аэросани, и этот автомобиль, думал Кошкин, помогают Галактионову искать, находить то, что никто не находил… Создал с коллективом танк Т-26 и в дальнейшем, вместе с Гинзбургом, проводил его модернизации — вплоть до испытаний на шасси этих машин гаубицы ста пятидесяти двух миллиметров. Утверждают, что идею подсказал Тухачевский, — но не другому же подсказал, а ему, Галактионову…

Галактионов вдруг вспомнил тонко обработанную Кошкиным деталь.

— Вы не токарем работали в молодости?

— Нет, только на первой институтской практике.

— А ваша рабочая специальность?

— С детства и до службы в армии — кондитером.

— Ну и ну, — уже совсем по-дружески рассмеялся Галактионов. — Кондитер танковые деликатесы выпекает…

Тайный сговор

1

Пушки — Крупп.

Моторы — Крупп.

Военные корабли — Крупп.

И танки — тот же Крупп.

Ни один король не был столь всемогущ, как Густав Крупп фон Болен унд Гальбах.

Более ста промышленных фирм в Германии и десятки за ее рубежами принадлежали концерну Круппа. Накануне первой мировой войны он продавал орудия уничтожения тридцати странам мира — Карл Либкнехт разоблачил его в рейхстаге как провокатора дипломатических и военных конфликтов.

В годы первой мировой войны сто восемнадцать тысяч рабочих крупповских заводов в Эссене производили ежемесячно три тысячи полевых орудий, да еще сверхдальние пушки «Колоссаль», которые обстреливали Париж.

Поражение Германии и Версальский договор не усмирили Круппа. На глазах у представителей союзной контрольной комиссии его заводы выпускали молочные бидоны, дверные замки, машины для перевозки мусора и ремонта дорог, а втихомолку — запрещенные договором полевые и морские орудия. Вскоре Крупп возобновил производство паровозов, грузовых автомобилей и тракторов, а контролеры не замечали или не хотели замечать, что шасси грузовиков в любой момент может превратиться в орудийные лафеты, тракторы — в легкие танки, что патенты на свои новейшие орудия Густав Крупп обменял в Швеции на огромное число акций арсенала «Бофорс» и танкостроительной фирмы «Ландсверк», постепенно прибирая к рукам предприятия этих военных фирм. Даже «Большую Берту», пушку-великаншу, магнат сумел замаскировать под заводскую трубу, сохранив ее как символ непокорности, неистребимости династии Круппов.

Никто из монополистов Германии не сумел так ловко опутать контролеров западных держав посулами, взятками, лестью. Никто не был так хитер и беспощаден к рабочим, к промышленникам, оказавшимся хотя бы чуть слабее в конкурентной борьбе. Мольбы о пощаде не оказывали на Круппа никакого действия.

…До 1906 года, когда Берта Крупп, единственная наследница всех богатств фирмы, купила себе в мужья тридцатишестилетнего аристократа Густава фон Болена унд Гальбах, связанного родством с американскими миллионерами Боленами, тот занимал пост секретаря германского посольства в Вашингтоне. Получив специальным указом кайзера Вильгельма имя Крупп фон Болен унд Гальбах, которое отныне должно было переходить к старшему из его будущих сыновей, главе фирмы и наследнику, недавний дипломат очень скоро начал диктовать свою волю самому Вильгельму. В пятнадцатом году, когда военная победа Германии казалась немецким монополистам несомненной, Густав вручил кайзеру меморандум о создании под главенством Германии Срединно-Европейской империи. Он предлагал включить в нее Австро-Венгрию, Бельгию, Голландию, часть Франции, Швейцарию, все скандинавские государства и Россию как сырьевой и аграрный придаток Германии.

Европейской империи не получилось. Но и сегодня, почти два десятилетия спустя, Крупп был так же всемогущ, как при Вильгельме. И это вызывало у Гитлера серьезные опасения. Он знал: от Круппа можно ждать любых неожиданностей. Чего доброго, вознамерится поставить главой правительства Альфреда Гугенберга, бывшего директора своих заводов, вождя «немецкой национально-народной партии», созданной им, Круппом, в девятнадцатом году как партия реванша… Нет, необходимо убедить пушечного короля, что только фашизм способен вырвать Германию из экономического хаоса, спасти западную цивилизацию от революционных взрывов. Но как это сделать, если Крупп каменно неприступен и загадочен, как сфинкс?