Сотворение брони - [108]

Мысли эти заставляли Малышева подстегивать бег эшелона, принимать самые жесткие меры, чтобы только не опоздать.

И он не опоздал. Еще не все машины сошли с платформ, а Лелюшенко уже отдал приказ: двум группам на танках Т-34 и КВ боем разведать в самом Орле силы противника.

Шли в обход дорог и селений — лесами, полями, оврагами. Незаметно приблизившись к окраинам Орла, оставили в засаде четыре тщательно замаскированных КВ. Их задача была — не пропустить новые немецкие части в город, не дать им закрыть выходы из него семи «тридцатьчетверкам» под командованием капитана Гусева, которые получили приказ ворваться в Орел и атаковать его гарнизон.

Разделившись на две группы, танки Гусева с двух сторон ворвались в ночной город, открыв стрельбу из пушек и пулеметов. КВ из засад добавили огня по согласованным секторам. Одновременные разрывы снарядов в противоположных точках города, нарастающий моторный гул, возникшие пожары вызвали у врага панику. Гитлеровцы метались вокруг своих горящих машин, вели беспорядочный огонь, многие попадали под гусеницы наших танков. А те шквалом прошли из конца в конец ночного, освещаемого пожарами Орла, оставляя за собой раздавленные, сожженные танки, орудия, грузовики.

Три часа вели «тридцатьчетверки» бой с врагом, во много раз превосходящим по силе неполную роту Гусева. Потери немцев были велики, хотя с точностью их никто, конечно, не подсчитывал — у наших танкистов была задача поважнее: уйти так же внезапно, как и появились.

Соединившись с КВ, «тридцатьчетверки» Гусева устремились в обратный путь — к Мценску. Промчавшись километров двадцать, они натолкнулись на пять немецких бронетранспортеров и с ходу атаковали врага. Четыре машины были сожжены, а экипаж пятой сдался. Среди пленных оказался штабной офицер и при нем карта, подтверждающая, что гудериановская группировка нацеливается на Тулу и Москву. Пленного с картой срочно отправили в Генеральный штаб, а вскоре оттуда по прямому проводу поблагодарили танкистов — сведения оказались для Генштаба весьма ценными.

Внезапный ночной налет русских встревожил и озадачил Гудериана. Он обязан был, но не решился сразу донести штабу фронта о появлении в Орле русских танков. Решил донести об этом позже, когда возьмет Мценск — после победной реляции не так будут колоть глаза начальству две-три строчки о потерях 4-й танковой дивизии в Орле…

Перед тем как бросить эту дивизию на Мценск, Гудериан попросил у командования авиационной поддержки.

«Юнкерсы» начали наносить массированные удары по Мценску вечером 5 октября. Загорелись жилые и станционные здания. Под бомбежку попал эшелон 6-й стрелковой дивизии, только что прибывшей с Ленинградского фронта. Но и под бомбами солдаты и командиры сумели быстро выгрузиться и освободить пути появившемуся второму эшелону 4-й танковой бригады во главе с полковником Катуковым.

Малышев в это время еще находился в корпусе Лелюшенко. Он считал себя обязанным увидеть КВ и Т-34 в сражениях, до конца разобраться в преимуществах и уязвимых местах каждого, сравнить их, попытаться заглянуть в их завтра — смогут ли эти машины побеждать не только Т-3 и Т-4, но и будущие, более совершенные танки, над которыми (он был в этом уверен, хотя точных данных не имел) работают конструкторы Германии… Фронт ждал от него, наркома танковой промышленности, не сотни, а тысячи танков, и давать столько машин могли лишь заводы с поточным производством — конвейерной сборкой. Массовое производство не может быть раздвоенным. Все острее ощущалась необходимость концентрации усилий на выпуске какого-то одного, основного, типа танка, который стал бы главной боевой машиной Красной Армии. Ей — предпочтение, ее — на массовый поток, и по возможности на всех танковых заводах!..

В недавнем прошлом конструктор, Малышев сумел бы простым сравнением тактико-технических данных отдать предпочтение «тридцатьчетверке». Вооруженная такой же длинноствольной 76-миллиметровой пушкой, что и КВ, имеющая тот же дизель-мотор В-2, уступающая лишь в толщине противоснарядной брони, она была почти вдвое легче КВ — 26 против 47 тонн. Эта легкость давала «тридцатьчетверке» преимущество в скорости и маневренности — важнейших достоинствах танка в современном бою. Но это еще не исчерпывало всех «за» и «против»… И, обсуждая их в своем наркомате с военными специалистами, Малышев все еще не решался внести в ГКО уже всесторонне обдуманное предложение, чтобы кроме уральского завода, головного предприятия по выпуску Т-34, кроме Сталинградского тракторного и «Красного Сормова», уже подключенных к их производству, «тридцатьчетверку» начали выпускать и танковые цеха Уралмаша, и Кировский завод, слившийся с Челябинским тракторным. Требовалась объективная безошибочная проверка в боевой обстановке. Только фронт мог вынести окончательный приговор.

Здесь, под Мценском, Малышев в полной мере увидел и оценил достоинства Т-34 и недостатки КВ.

В конце первой недели октября зачастили дожди. Ночами были заморозки, падал снег. По утрам он таял, и грунтовые дороги, тем более поля, превращались в трясину.

Уныло становилось на душе Гудериана. Попытка с ходу прорваться к Мценску по шоссе провалилась. С рассвета шоссе оседлали КВ. Немецкая артиллерия и танки с расстояния триста и даже двести метров не в силах были пробить броню этих гигантов. Всего три КВ двигались по шоссе, но они метко поражали машины Гудериана, принуждали их свертывать на обочины, искать обходы. А там немецкие танки попадали под огонь артиллерии, занявшей позиции на скатах холмов, и «тридцатьчетверок», выскакивавших из-за пригорков. Танки Гудериана увязали на полях, словно в болоте, советские же машины как ни в чем не бывало маневрировали на своих широких гусеницах.