Сотворение брони - [107]

— Орлы возьмут Москву — не курицы! — гаркнули на правом фланге.

— Слава нашему боевому старику!

— Слава быстроходному Гейнцу! — подхватил весь плац.

Волна восторга охватила Гудериана. Такое он испытывал лишь раз в жизни, когда, разгромив английские и французские войска, его танки вышли к Ла-Маншу.

И все же восторженное самолюбование не лишило Гудериана трезвости. Как бы ни были велики успехи его танкистов, он, пытаясь заглянуть вперед и ставя себя на место противника, не исключал возможности появления на открытых флангах его дивизий мобильных частей Красной Армии. Правда, сейчас, после охвата армиями «Центра» Вяземской группировки, опасения его уменьшились. Танковых подразделений, которых и раньше было мало у русских, теперь и вовсе, наверное, не осталось. Если даже большевистская Ставка и решится перебросить с других, дальних фронтов часть войск, чтобы заткнуть пробитую его танками брешь, то пока они достигнут намеченных рубежей, он уже выйдет на штурм Москвы.

Однако, отправляясь подтянуть отставшие тылы с горючим и боеприпасами, Гудериан приказал генералу барону фон Лангерману вести неослабную круговую танковую разведку, особенно в направлении Мценска и Тулы.

4

В те дни, когда гудериановские танки мчались к Орлу, генерал Дмитрий Данилович Лелюшенко был назначен командиром первого стрелкового корпуса, который имел пока только название — ни штаба, ни частей у него не было.

2 октября Ставка выделила в распоряжение Лелюшенко из резерва Главного Командования мотоциклетный полк со 150 мотоциклами и единственным танком Т-34 да еще отряд командиров и курсантов Тульского артиллерийского училища с несколькими пушками. Полагавшиеся корпусу по штату две стрелковые дивизии должны были прибыть с Ленинградского фронта; две танковые бригады заканчивали формирование — одна из них на Дону. Что касается штатных кавалерийских дивизий и двух артполков, то даже их местопребывание комкору пока не сообщили.

Зато приказ Ставки объявили немедленно: остановить Гудериана. Дальше Мценска не пускать!

Со штабом, укомплектованным лишь утром 2 октября, Лелюшенко выехал в Тулу, а оттуда — в район Мценска, где мотоциклетный полк и отряд артучилища сразу же начали активную разведку.

Первое боевое донесение прислал командир мотоциклетного полка. Днем 3 октября одна из его разведгрупп обнаружила движущиеся по шоссе Орел — Мценск пять танков, несколько бронетранспортеров и мотоциклов. Танки шли почти без интервалов, немцы, видимо, были уверены, что противника в этом районе не встретят. Командир «тридцатьчетверки» занял позицию на южной опушке рощи, тянувшейся параллельно шоссе, и, пропустив шедшие впереди колонны мотоциклы поближе к засаде пулеметчиков, открыл огонь. Первые же снаряды угодили в цель: два танка и бронетранспортер загорелись. Тем временем пулеметчики обстреляли застигнутых врасплох автоматчиков на мотоциклах. После короткого боя враг повернул назад, в сторону Орла.

Возможно, потери в этом неожиданном бою, а возможно, и что-то другое принудило Гудериана почти на сутки отложить движение 4-й танковой дивизии на Мценск. Эта задержка значительно облегчила положение Лелюшенко. Как раз в ту ночь на станцию Мценск прибыл первый эшелон 4-й танковой бригады. Его сопровождал народный комиссар танковой промышленности Вячеслав Александрович Малышев.

С радостью увидел Лелюшенко так кстати подоспевшие шестнадцать танков Т-34 и КВ и возле них танкового наркома.

…Они познакомились пять недель назад, когда Лелюшенко после ранения и лечения в госпитале назначили заместителем начальника Главного бронетанкового управления Красной Армии. Малышев расспрашивал генерала, как показали себя новые танки в боях, а он, ветеран гражданской войны, один из первых советских танкистов, рассказывал о преимуществах «тридцатьчетверки» перед Т-3 и Т-4. «Беда только: наших — единицы, а ихних — тучи». — «А БТ, Т-26?» — продолжал допытываться Малышев. «Эти явно устарели» — отвечал Лелюшенко.

Встречи с Малышевым открыли генералу многогранность натуры наркома, не чуравшегося черновой работы, кажущейся кое-кому несолидной для его высокого ранга. Узнает о проходящей через Москву на фронт танковой части — и при всей своей занятости постарается встретиться с командирами, солдатами, а нередко и сопроводить эшелон до места назначения.

Жажда действия кипела в Малышеве. На неделю-другую вылетит на Урал, в Сибирь, побудет на разворачивающихся эвакуированных заводах, на восточных гигантах машиностроения, перестраивающихся на выпуск танков, поможет устранить «узкие места», разрешить возникшие проблемы — и снова в Москву, к скопившимся делам. А через несколько дней — опять заводы, эшелоны, танки…

Так было и в эти октябрьские дни: на Сталинградском тракторном Малышев подключил к выпуску Т-34 все цеха, отвез в формирующуюся на Дону бригаду Катукова недостающие ей по штату машины и вместе с ней помчался к Мценску. Он знал — у Лелюшенко всего 150 мотоциклов и одна «тридцатьчетверка», а группа Гудериана насчитывает несколько дивизий и в каждой, при всех потерях, остается не менее 100—150 танков на боевом ходу. Успеет ли он доставить эти шестнадцать танков до того, как Гудериан навалится на формирующийся корпус Лелюшенко?..