Сотрудник абвера. Вдова. Архив царского профессора - [9]

Апрель, 1942 год.

Старший майор Нольман и Карл Нойрмаер.

Нольман приказал привести обер-лейтенанта Нойрмаера в свой кабинет. Решил побеседовать с пленным не в обстановке тюрьмы НКГБ. Пленного доставили в управление, и старший майор попросил убрать наручники и приказал охране удалиться.

— Я старший майор госбезопасности Нольман. Вы ведь помните меня по Харькову?

— Помню, но лично нам встречаться не приходилось.

— Sie haben uns damals viel Mühe gegeben, Herr Neurmayer[18]. А вы хорошо говорите по-русски. Желаете сигарету?

— Danke, Nein, Herr Senior major[19].

— Насколько мне известно, вы согласились сотрудничать, герр Нойрмаер. И я хотел бы удостовериться, что это ваше желание искренне.

— Я не хочу умирать, герр Нольман.

— Стало быть, вы не верите в Великий рейх?

— В политическую марку Адольфа Гитлера нет. Я не фанатик.

— Но вы служили Гитлеру.

— Разве у меня был выбор, герр Нольман? Германия выбрала Гитлера, и нам пришлось принять выбор Германии. Но я всегда мыслил трезво. Я не верил, что Гитлеру удастся покорить СССР за два месяца. Но я честно служил Германии. Я рисковал жизнью. И что я получил взамен? На меня возложили ответственность за провал в Харькове. И после этого я честно служил, пока не попал в плен. И в том моей вины не было. Я не сдавался добровольно. И что мне было делать? Благородно умереть за Гитлера? Нет!

— Значит, вы готовы работать?

— А почему нет, герр Нольман? Но я еще не понимаю, что я могу для вас сделать? Я рассказал все что знал.

— Я читал протоколы ваших допросов, герр Нойрмаер. Но все что вы сказали это прошлое. Это дела 1941 года и они нас уже не интересуют.

— Но после 1941 года я не служил в абвере. Меня перевели.

— А ваш начальник? Капитан Лайдеюсер?

— Он получил звание майора. Но с настоящей работы его убрали. Ему предоставили место в одной из абвершкол. А для Лайдеюсера его работа — это всё. Этот человек разведчик до мозга костей. Он всегда занимался агентурной разведкой еще до Гитлера. И также не верил в быстрое окончание войны с Россией. У него отличные способности в отборе кадров для разведки. Для вас он опасен, герр Нольман. Я бы поставил его выше полковника Штольце нашего с ним непосредственного начальника.

— От работы Лайдеюсера отстранили не мы, герр Нойрмаер. Это сделало начальство абвера. Но сейчас стоит поговорить о другом. Вы работали с агентом «Вдова».

— Да. Я был рядом с ней и познакомился с её стилем. Но до конца Вдову я не понял.

— Я охотился на неё в Харькове в 1941 году осенью.

— Эта женщина способна на всё, герр Нольман. Я повидал много женщин в разведке, но она уникальна.

— Как вас понимать?

— Как вам это объяснить, герр Нольман. Я был рядом с ней месяц. Не постоянно рядом. Но достаточно близко. И я так и не узнал кто она. Я видел её. Я называл её фрау Марта. Но повстречай я её завтра на улицах Москвы — не узнал бы.

— Но с ваших слов рисовальщики написали её портрет.

— Эта картинка вам ничего не даст в случае с Вдовой. Вы не поверите, но за все время, что мы провели рядом, она ни словом не обмолвилась — кто она и откуда. И капитан Лайдеюсер знает не больше моего. И её куратор от СД капитан Вильке также не знает о её прошлом ничего. Я даже сомневаюсь что она немка.

— Она молода?

— Я не дал бы ей больше 25 лет. Но, возможно, Марта старше.

— С чего такой вывод?

— Она обладает большим жизненным опытом. Я сам поражался мудрости её суждений. Как это у вас говорят — опыт жизни.

— Жизненный опыт.

— Именно. И она хорошо знает мужчин. Я бы сказал, что у Марты есть ключик к нам.

— Вы знаете женщину по имени Мария Горбань? — спросил старший майор.

— Мария Горбань? Но это та самая женщина, что работала с нами в Харькове. Её завербовала Марта.

— И Мария Горбань работала на абвер?

— Работала это слишком громко сказано. Это совсем молодая девушка и что она понимает в разведке? Но наблюдать умеет. Она выполняла приказы Марты, но не знала, что работает на абвер. Она еще такая наивная.

— Вы в этом уверены?

— К абверу она не имеет никакого отношения. Но Марта хотела её использовать и дальше из-за знания немецкого языка. Однако все это я уже рассказывал.

— Под каким именем вы работали в Харькове?

— Старший лейтенант Семен Царев.

— И вы готовы снова туда отправиться? — спросил Нольман.

— В Харьков?

— Да.

— Но ведь там наши. Вернее войска вермахта.

— И что? Мы дадим вам документы не хуже тех, которыми снабдил вас абвер.

— Но вы не боитесь, что я перебегу к своим, герр Нольман?

— Именно этого я и хочу, герр Нойрмаер. Вы прибудете в Харьков и заявите, что вы бежали из плена, и скажете свое имя.

— Но я не понимаю, зачем это вам?

— Истинный смысл познается не сразу. Я сторонник многоходовых операций, герр Нойрмаер. Нужно предусмотреть все. Это как роли для актеров в пьесе, которые распределяет режиссер.

— И сейчас режиссер это вы?

— Режиссер это тот, кто заставит актеров играть по своим правилам.

— И когда же мой выход?

— В самой последней сцене, Нойрмаер. До вас на сцену выйдут другие актеры.

— Вот как? Но почему в последней?

— Вы женаты, герр Нойрмаер? — вдруг спросил старший майор. — Там в Германии?

— Нет.

— И у вас нет детей?

— Нет.

— Вы знаете, что по вашей наводке мы взяли Марию Горбань.