Сотниковцы. История партизанского отряда - [11]

Мы залегли и стали ждать. Наконец с юга послышался звук идущего эшелона. Поезд подходил все ближе и ближе. И вот – яркая вспышка, а вслед за ней и взрыв. Мы продолжали лежать и ждать, что же будет дальше. К нашему удивлению, состав, почти не сбавляя хода, проскочил подорванное место и стал уходить. Попытка пустить эшелон под откос окончилась неудачей. Мы вернулись к месту, где были оставлены наши вещевые мешки. Ребята пытались расспросить нас, как прошла операция, но что тут скажешь, и мы неопределенно отвечали: «Да так…» или вовсе молчали.

Было еще темно, когда мы пришли в лагерь – место, выбранное для дневки. Разведав километра на полтора в округе и убедившись, что ничего подозрительного нет, мы решили развести костры и приготовить еду. Бойцы, усталые и огорченные неудачей, старались поскорее заснуть. Разбросав снег и настелив еловых лап вокруг костров, мы ложились, тесно прижавшись друг к другу, ногами в сторону костра. Часа через два постепенно стали просыпаться. Поднял голову и Ваня Ковенькин. Увидев, что Ковенькин проснулся, Леша Рыжов, который был подчаском, сразу к нему:

– Ты что, голова садовая, все время ноги в костер пихал? Наверное, снилось, что ты на Черном море?

Ковенькин, видимо, препираться не имел никакого желания, втянул голову поглубже в воротник шубы и решил немного еще поспать. Однако ничего из этого не вышло, вслед за другими он был вынужден подняться и начать прыгать, чтобы хоть немного согреться.

Чернявский сидел угрюмый. Было видно, что совсем не спал. Чувствовалось, что он очень переживает неудачу. Вскоре пришел Алексей Иванович и они стали обсуждать случившееся. Юра назвал две, по его мнению, причины, почему не удалось пустить эшелон под откос. Первая – мал заряд взрывчатки, всего три килограмма; вторая – насыпь очень промерзла, и подложить взрывчатку под рельс не удалось, она была недостаточно углублена и плотно к рельсу не прилегала. Взрыв можно считать поверхностным, поэтому эшелон сумел проскочить подорванное место.

* * *

Четверо суток мы находились недалеко от железной дороги. Группы разведки все время вели наблюдение за передвижением по проселочным и лесным дорогам. Оно было незначительным. Видимо, немцы подумали, что партизаны перешли куда-то в другое место.

На пятые сутки было решено снова подойти к железной дороге, примерно в километре от того места, где мы взрывали. Как и в первый раз, вначале произвели разведку, а потом уже группа подрывников во главе с Чернявским установила заряд – мощнее предыдущего. Решили подрывать только тот поезд, который пойдет к Ленинграду.

Долго ждать не пришлось. Шум подходящего с юга эшелона все нарастал и нарастал… Взрыв прогрохотал как-то неожиданно, за ним послышался треск и скрежет падающих вагонов. Сразу же раздались еще взрывы, видимо, в эшелоне были боеприпасы. Сотников подал команду, и мы направились к сборному пункту. У всех было радостное настроение – ведь это первый успех отряда, вклад в общее дело победы над врагом! Наши товарищи один за другим подходили к Чернявскому и крепко жали ему руку. А он говорил:

– Ну что вы, ребята, при чем тут я, ведь мы все старались!

Станция Хвойная, март 1943 г.

Слева направо: Н. С. Чернецкий, А. И. Сотников, С. Н. Ассовский

Но наша радость была омрачена тем, что мы не досчитались бойца Тимофеева. Срочно были организованы поиски. Прочесали весь лес, но Тимофеева нигде не нашли, как сквозь землю провалился. Пытались свистеть, окликать, но все напрасно. Да еще, как назло, к месту диверсии немцы выслали вспомогательный поезд и группу своих солдат, которые начали обстреливать лес, прилегающий к дороге.

Отряд тем временем направился на выход из тыла.

Будни

12 марта, благополучно миновав линию фронта, мы были уже в деревне Остров. Люди, у которых мы жили перед походом на задание, встретили нас как родных. Были натоплены бани, мы с большим удовольствием помылись и легли отдыхать.

Ваня Ковенькин и Леша Рыжов решили, что раз в тылу немцев намерзлись, то здесь надо отогреться основательно. Поэтому забрались на печку, да вдобавок и шубы с собой захватили. Но через несколько часов они вынуждены были слезть оттуда, так как были мокрыми от пота. Самым подходящим местом в избе оказались широкие лавки, на которых разместились мы с Уваровым.

Со следующего дня мы продолжили изучать топографию, подрывное дело, ходили на лыжах. Мне очень пригодились знания, полученные в институте на занятиях по военной подготовке, во время которых мы несколько раз даже выезжали для натурных съемок в Стрельну, Шувалово, Озерки. Сейчас, во время первого же похода в немецкий тыл, стало ясно, что для того, чтобы пройти незамеченными, партизанам приходится пробираться по лесистым местам, болотам, то есть по бездорожью, а для этого требуется хорошее знание топографических карт, умение быстро и правильно ориентироваться на местности. Вот почему командование отряда этому вопросу уделяло первостепенное внимание при подготовке партизан. Юра Чернявский, у которого были все карты района наших действий, ежедневно проводил с нами занятия. Иногда к проведению занятий в нашей группе подключали и меня.