Сосуды истины - [5]

Сэр Томас (38) был рад переменам таким, казну погрузил и направил

Свой парус к Англии. Но Генрих Тюдор его тут же вернуться заставил,

Нагнал его на середине пролива и злато французам велел отвезти.

Тогда же, во Франции всем заявил он, что хочет Елизавету спасти

От злобного дяди, что губит её и домогается  денно и нощно. (39)

И тут же, невестой её объявив, войска собирает он срочно.

ЛЮДА.

А что королева? Как к проискам ваших гостей отнеслась?

КОРОЛЬ.

Да видела всё, – Елизавета буквально из платья рвалась!

В план выезда принцев в Бургундию Анна была, разумеется, посвящена

И знала, что более, чем когда-либо прежде, поддержка её мне нужна.

А я в это время пакет документов готовил для выезда принцев:

Бумаги расчётные, таможенные паспорта для перехода границы,

Письма к сестре и доверенным лицам её, что пропуском были.

Копии ордеров и расписки связных в канцелярии мы сохранили. (40)

С Тиреллом выслал я деньги на личные сбережения принцев, –

Три тысячи фунтов на первое время (41) в будущем им пригодится. (42)

А Елизавета тогда перейти все границы приличий решилась:

К моему другу, герцогу Норфолку, с наглым письмом обратилась,

В котором его попросила меня – короля! – к браку с нею склонить,

Или хотя б с ней – с племянницей! – связью интимною соединить.

Это письмо, кстати, тоже в архивах найдётся! Но всё равно,

Стать ей любовницей или даже супругой моей было не суждено –

Я презирал её за эти происки честолюбивые и за бесстыдство,

Они возмущали и раздражали меня, у врагов вызывая ехидство.

И королеве все её каверзы были противны, но Анна держалась,

На провокации злобные нашей племянницы не поддавалась.

Вот промелькнули недели, и долгожданное время настало...

ЛЮДА.

... Выезда принцев в Бургундию?

КОРОЛЬ.

Пока ещё нет, – канун Рождества и ночь королевского бала.

Его я решил попышнее устроить, чтоб королеву развеселить,

О нашем сыне печаль успокоить, от мрачных дум отстранить.

Сначала всё шло хорошо, гости были довольны и веселились,

Покуда Елизавета на бал в королевском наряде не заявилась. (43)

А дальше – больше: хамить начала, сквернословить, кривляться,

Духовных особ оскорблять и плясать неприличные танцы.

Об этом посланники даже своим королям после бала писали:

«У Ричарда Третьего под Рождество непристойно плясали». (44)

Я приказал безобразницу Елизавету тут же в покои её проводить,

Но от последствий трагических Анну мне не удалось оградить, –

От потрясения и нанесённого ей оскорбления она тяжело заболела,

А там и весеннего обострения чахотки опасное время приспело.

К средине марта я принцев в Бургундию смог, наконец, отослать, (45)

Весть эту добрую Анна в последний день жизни успела узнать.

Анна тогда уже знала, что я ради принцев призвал их родню ко двору,

И терпеливо удерживал их, пока принцев отъезд не закончил игру. (46)

В день смерти Анны затмение солнечное произошло, (47)

Враги ликовали: «Теперь Солнцу Йорка время погаснуть пришло.» (48)

Потом надо мною смеялись: «Рыдал, как дитя, на её погребении!» (49)

А я всё по Анне моей тосковал, блуждал неприкаянной тенью.

А дня через три в мои горькие думы чудовищный грохот ворвался:

Пока я скорбел о любимой, в столице народ взбунтовался. (50)

Крушили строения, камни швыряли в ворота и в окна дворца.

И грязною бранью меня поносили как изверга и подлеца, –

Кричали, что Анну, жену дорогую, я, будто бы, ядом травил

И, чтобы племянницу сделать супругой, сам девушку чести лишил. (51)

Пришлось мне заканчивать мой тяжкий траур и снова правителем стать.

Мятежников я приказал собрать в ратуше с тем, чтоб им правду сказать.

Я встретился с ними тридцатого марта, спокойно им всё объяснил,

Ответил подробно на все их вопросы и бунт прекратить попросил.

А там улеглось и восстание в столице, и я теперь мог продолжать

Готовиться к будущей битве с Тюдором и войско своё собирать.

ЛЮДА.

А что там случилось в решающем вашем сражении?

Оно мне иначе представилось в моём видении.

Вы там не кричали, как в театре: «Отдам за коня свой венец!».

КОРОЛЬ.

Кончину мою по заказу врагов подготовил предатель-кузнец:

Гвоздями, слегка укороченными, он подковал моего боевого коня.

На пике атаки подковы отпали, и конь мой упал, придавив и меня.

Предательством выиграл Тюдор эту битву – я лёгкой добычею стал,

Когда верный конь мой, закованный в латы, к земле меня крепко прижал.

Меня добивали жестоко. Победу себе приписав, тогда же Тюдор объявил,

Что Англию он как награду Велением Божьим за доблесть свою получил.

И, чтобы достойно Всевышнего за эту милость великую отблагодарить,

Велел после битвы в соборе Глостера (52) щит разместить.

На нём две подковы с гвоздями отпавшими крупным планом изображены,

Меж ними – меч с моим шлемом, а сверху – два символа нашей войны, –

Две розы – алая с белой, – и обе вепрю наносят смертельный удар.

Вепрь – мой герцогский символ... (53)

ЛЮДА.

...И что объясняет сей щедрый дар?

КОРОЛЬ.

Предательство, – вот вся заслуга, цена и причина этой победы!

С правлением Тюдора постигли страну неисчислимые беды. (54)

Причину его беззаконий с тех пор на меня все пытались свалить, (55)

Меня очерняли посмертно за тем, чтоб Тюдора полней обелить.