Состязание. Странствие - [96]
В конце концов они подошли к огромному прибрежному ледяному барьеру. Стена льда, расписанная струйками воды, вздымалась вертикально вверх. От одного взгляда на нее кружилась голова. Когда отколовшиеся от такой громады льдины сталкиваются между собой, кажется, что схватились в поединке могучие богатыри. Проигравший должен умереть. А то и оба погибают. В своем, чуждом человеку мире.
Три дня и три ночи шли они на веслах, прежде чем, полумертвые от голода, отыскали место, где можно было высадиться на берег. Мокрые насквозь, они брели по снежной каше, измотанные до такой степени, что сразу погрузились в сон, едва прилегли отдохнуть. От палатки остались одни лоскуты. И кровом им было только белое сияние арктической ночи.
Наконец они просыпаются. Смотрят на берег, где были причалены лодки. Одна из них медленно уплывает. Руководитель вскакивает на ноги, выдергивает из кармана часы, сбрасывает часть уцелевшей верхней одежды и бежит к морю. Температура воды немногим выше нуля, но он с ходу ныряет и плывет саженками. Связанные вместе веревкой каяки не могли развить большую скорость. Один из них, до которого ближе, развернулся поперек течения. Другой удаляется по течению носом вперед, за ним будет сложнее угнаться.
В первый миг у него такое чувство, словно он очутился под ледяными струями водопада. Вынырнув, хватает ртом воздух. Он наделен богатырской силой, прекрасно плавает на груди и на спине. Тем не менее с трудом поспевает за лодкой. Но главная помеха — холод. Он ложится на спину, сберегая силы. Видит на берегу Ялмара, бегающего взад-вперед по льду. Ялмару остается только ждать, и он обращается к богу с немой молитвой. Единственной, какая сейчас приходит в голову. Если у всевышнего есть хоть капля совести, пусть поможет руководителю выдюжить.
А у руководителя коченеют мышцы. Похоже, расстояние между ним и лодкой сокращается. Это придает ему бодрости. Хорошо еще, что ближе тот каяк, в котором лежит большая часть снаряжения.
Ялмар вне себя от тревоги. Он мечется по берегу в одних только кальсонах с дырами на коленях. Штаны снял и засунул под рубашку, чтобы отдать руководителю, если тот сумеет выплыть. Наконец руководитель поровнялся с ближайшей лодкой. Но самое трудное, пожалуй, еще впереди. Надо окоченевшими пальцами ухватиться за верхний край борта и подтянуться, толкаясь при этом левой ногой, чтобы правую занести в лодку. После чего найти в левой руке силы, чтобы, опираясь локтем на борт, выдернуть из воды все тело.
Не получается. Первая попытка неудачна. Он ждет, собираясь с силами, а ведь с каждой секундой из тела уходят остатки тепла. Он весь закоченел. Сделав глубокий вдох, опускает обратно правую и толкается уже двумя ногами. Есть, получилось. Навалившись на борт, переводит дух; с одежды стекает в море ледяная вода. Нащупывает весла, садится и энергично гребет. Да нет, какая там энергия… Брюки на коленях уже задубели, быть новым болячкам. Голова плохо соображает, и лодка, подчиняясь веслам, удаляется от берега. Однако тут до него доносятся испуганные крики Ялмара. Он собирается с мыслями, ловит вторую лодку, проверяет, не залила ли вода скудные остатки снаряжения. Гребет к берегу.
Дальше происходит нечто такое, что позволяет увидеть в нем железного сверхчеловека. Впрочем, железо это живое, подвижное. В воздухе над каяком проносятся две птицы. Он хватает ружье и стреляет в первую. Попадает, целится во вторую. Едва не промахивается, однако несколько дробинок все же поразили цель, потому что плавно махавшие крылья складываются и птица косо падает в море. Он подбирает первую жертву, но со второй приходится повозиться. Идет единоборство между раненой птицей и вышедшим из ледяной купели человеком. Птица тяжело взлетает на метр-другой, однако тут же падает обратно на воду. А каяки, обычно так легко скользящие по волнам, вдруг становятся неуклюжими, когда надо их повернуть, чтобы догнать птицу. Наконец он ловит ее, сам чуть живой.
Руководитель добирается до берега. Тем временем Ялмар успел разжечь примус. Стуча зубами, не в силах вымолвить ни слова, руководитель глотает чашку обжигающего бульона; у них еще оставалось несколько кубиков. С помощью Ялмара он сбрасывает с себя одежду. Надевает подсушенные Ялмаром штаны и его запасную рубашку, рваную и заскорузлую от жира. Залезает в спальный мешок и выпивает еще чашку бульона, закусывая сырым тюленьим жиром, после чего сердце и легкие постепенно приходят в норму.
Ялмар ходит в одних кальсонах, готовя праздничный ужин из двух птиц, которые безмятежно летели над безбрежным ледовым простором, не подозревая о подстерегавшей их опасности.
Руководитель проспал двенадцать часов подряд. Когда поднялся, услышал голос Ялмара:
— Я видел следы медведя поблизости.
Они продолжали движение на юг. По-прежнему разводья были заполнены ледяной кашей — на хрупких каяках не пробьешься. Пришлось тащить сани вдоль берега, под нависающими сверху крутыми скалами. То и дело с гор срывались небольшие лавины. Нагрузка на мышцы была огромная, и когда руководителя снова свалил прострел, Ялмар не выдержал напряжения. Два дня он вез на себе больного и оставшееся снаряжение, потом и его силам пришел конец. Жизнь путешественников висела на волоске. Тогда руководитель, взревев от боли, скатился с саней, невероятным усилием воткнул их торчком в снег и стал подниматься, держась за сани, пока не выпрямился в полный рост.
