Сострадание к врагу - [21]

– Игла в яйце, яйцо в утке, а утка в зайце, а заяц в сундуке?

– Хуже. Возможно, еще остался сундук, заяц, утка и яйцо. Но иглы в яйце уже нет. Игла это код, информация. А информация не сохраняется, в отличие от материи. Поэтому он бессмертен.

Лечение продолжалось два дня. К концу второго дня паук отклеился от шеи и присосался к виску. Он заметно распух, словно высасывал из организма что-то лишнее. Поздно вечером второго дня Кеша открыл глаза. Но в этих глазах не было разума.

– В любом случае, теперь он не умрет, – сказала Йец. – Но это только начало. У него отключена большая часть коры. Теперь нужно поставить мозговой имплантат.

– Вы сможете это сделать?

– Проще, чем чихнуть. Я сделаю это, но не уверена, что получу именно то, что хочу.

– Что это значит?

– Хуже чем сейчас ему не будет. Но то, что я ему поставлю, не рассчитано на человеческий мозг. Может получиться небольшая нестыковка, и не все будет работать правильно. Он будет ощущать странные вещи. Точнее я не могу сказать.

* * *

Тем временем напряжение нарастало. Дважды пассажиры пытались поднять бунт, и дважды бунт захлебывался по той очевидной причине, что не было никакой возможности заставить Капитана поднять «Гордый». Ни угрозы, ни посулы на него не действовали. Впрочем, бунты не отличались организованностью. Глозер в них вообще не участвовал. Главной движущей силой этих беспорядков была рыжая женщина. Она оказалась просто неутомимой подстрекательницей.

– Но я должен быть на шестьдесят восьмой! – возмущался Сергей. – Если я не попаду туда сегодня, я разорен!

– Ты никак не попадешь туда сегодня, – подзуживала Рыжая, – даже если пристукнешь этого старика и поведешь корабль сам.

– Я не умею пилотировать корабль.

– Зато он умеет, – Рыжая имела в виду Денисова. – Вы бы справились вдвоем, а?

– Ты хочешь, чтобы меня посадили за убийство?

– Тогда свяжите его. Вы мужчины или нет?

– Хорошо, – сказал Сергей, – соедините меня с шестьдесят восьмой станцией. Я хочу с ними поговорить. Хотя бы это можно сделать?

– Я подумаю, – сказал Капитан.

Вечером третьего дня он разрешил сеанс связи.

Некоторое время виртуальный экран был пуст. Широкое полупрозрачное полотно висело в воздухе, над самой травой, и деревья у дальнего края поляны просвечивались сквозь кипение золотых искр. Затем что-то щелкнуло, и появилась объемная картинка.

Никто не сказал ни слова. Восемь человек смотрели на изуродованную станцию, на то, что от нее осталось. Свод потолка уцелел, все остальное выглядело так, будто станция пережила извержение вулкана. Затем пошла другая передача, записанная заранее. Они увидели комнату, засыпанную чем-то, напоминающим металлический снег. Несколько трупов лежали у стен. Один на столе, и его тело было почти целым, если не считать нескольких рваных ран. Грузный бородатый мужчина очень высокого роста говорил в камеру.

– Я предупреждал тебя, мартышка, чтобы ты не брал ничего чужого. Но ты не послушался меня. Теперь я знаю, почему ты не взял золото. Скоро ты увидишь, что уйти от меня нельзя. И то, что ты у меня украл, тебе не поможет. Ты и представить себе не можешь, какая тебя ждет смерть.

На этом запись обрывалась.

Первой опомнилась рыжая женщина.

– Они убили Гурвица! – завопила она. – Они его убили, и все из-за этой сучки!

Она бросилась к Йец, но та отшвырнула ее легким движением руки. Рыжая поднялась с травы.

– Ты! – обратилась она к охраннику. – Почему ты за меня не вступился? Ты должен меня охранять!

– Ты теперь никто, – ответил охранник.

– Это все случилось из-за вас, вы нас в это втянули, – сказал Сергей; сейчас он выглядел совсем не таким уверенным, каким был пять минут назад. – Не надо было им помогать. Кто вас за руку тянул? Они убийцы! Они убили на станции целую кучу народа! Они убьют и нас! Может быть, они уже летят к нам!

– Стоп! – сказал Капитан. – Хватит орать. Даже если они летят сюда, криками здесь не поможешь. Я не понял одной его фразы. Как он сказал? «Теперь я знаю, почему ты не взял золото». То есть, он хочет сказать, что я взял с собой что-то более ценное, чем золото? Что он имел в виду? Может быть, ты объяснишь мне? – он обратился к Йец.

– Он сказал еще кое-что, – заметил Глозер. – Он сказал: «то, что ты украл, тебе не поможет». Он же имел в виду не эту девочку. Эта девочка ведь тебе никак не поможет. Он говорил о чем-то совсем другом, правильно?

Йец молчала, глядя в землю.

– Ну? – спросил Капитан. – Так ты мне объяснишь, в чем дело?

– Я бы предпочла сказать вам это наедине, – ответила Йец.

* * *

Они оставили возмущенных и испуганных пассажиров и вошли в салон. Йец сходила за своей сумочкой и поставила ее на стол перед собой. Она держала сумочку обеими руками. Наконец она глубоко вздохнула и села, но так и не открыла сумочку. Капитан продолжал стоять, опираясь спиной на приборную панель.

– Я давно должна была это рассказать, – сказала Йец, – признаться вам, и все. Но я очень боялась. Короче говоря, я не просто сбежала от них к вам. Я еще и захватила кое-что с собой. Вот так.

– Что? Ты захватила кое-что с собой? – удивился Капитан.

– Я взяла у них одну очень ценную вещь. Говоря по-простому, украла. Получается, что вы на самом деле украли не только одну из жен, а… кое-что еще.