Сослагательное наклонение - [33]

ДЕТИ — дочь Анастасия 1985 г.р.

ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТО РАБОТЫ — ООО «БРИТЗ»

Мороз выходит на тропу…

…Тропинка уходила то круто, то полого, но все время вниз, петляя внутри зарослей экзотической, для глаза сибиряка, растительности. Она вела, предположительно, туда, где вот-вот должен был открыться великолепный вид. Так, по крайней мере, утверждали те, кто посоветовали этот маршрут: «… все время вниз, чистый воздух, потрясающий вид, два часа и ты в пансионате!». А, как известно, сибиряки относятся к той диаспоре рода человеческого, о ком говорят: «душа нараспашку»! И, если среди суровой сибирской действительности душу приходится все-таки основательно прикрывать, то на отдыхе она и впрямь распахивает двери настежь, дабы успеть вобрать в себя максимум положительной энергии. А, значит, не было ничего удивительного в том, что Максим несколько минут назад сошел с рейсового автобуса, нашел за павильоном начало тропинки и начал спуск. Он очень надеялся на то, что его ожидания не будут обмануты, хотя, в глубине души не исключал и такую возможность. Ведь второй чертой, присущей сибирякам, является здоровый скептицизм. Вы спросите: как эти два взаимоисключающих качества могут уживаться в одном индивидууме? Я бы знал! Доподлинно известно лишь одно: чаще всего переход от скептицизма к «душе на распашку» измеряется не столько в единицах времени, сколько в количестве и градусах употребленных напитков. Вы, конечно, вновь можете сказать: причем тут сибиряки? Такое описание весьма подходит к определению «русский». Так ведь никто и не утверждает, что Сибирь заселена папуасами… Однако, мы с вами несколько заболтались. Пора посмотреть: что там с нашим героем?..

… Вот он — стоит на небольшой каменистой площадке, куда его вывела тропинка. Сама тропинка ушла вправо и скрылась за скальным выступом, который частично перекрыл обзор. Зато растительность, которая до этого обступала тропинку с обеих сторон, ушла влево и вниз. В результате прямо перед Максимом и по его левую руку открылся действительно изумительный вид. Практически под ногами нерукотворный ковер, сотканный природой из огромного количества субтропических растений, уходил по склону вниз, где соединялся с бирюзовым морем. Слева, примерно в километре от того места, где стоял Максим, «ковер» был ограничен высокой скалой. А справа налево он был перерезан серой лентой шоссе. Того самого, о котором говорили в новостях, и которое сегодня должны были открывать. И все это великолепие искрилось и сверкало под ласковыми лучами июльского солнца. (Для полноты картины стоит добавить, что Максим находился в тени от скалы справа, и самого солнца видеть не мог). Снизу доносился шум прибоя. Свежий воздух был наполнен чем-то приятным, в чем смешались и запах моря и аромат цветов и еще много всякой всячины, для которой у Максима определений не было.

… Да, оно того стоило!..

… Меж тем, в чувство восторга вклинилось ощущение некоторого дискомфорта. Дело в том, что кишечник Максима начал подавать недвусмысленные сигналы о том, что не прочь освободится от того, что в нем находилось. А попало туда, скажем прямо, немало. И виной тому был фуршетный стол, вернее столы с многочисленными салатами, йогуртами, мясными нарезками, сдобой, и еще двумя видами горячего с тремя видами гарнира, не считая соков, чая и кофе. Очень уж хотелось попробовать всего понемножку. Вот и напробовался!.. И теперь со всем этим надо было что-то делать. Небольшой рулончик туалетной бумаги у запасливого Максима с собой был, осталось найти место для, хм… ну… в общем, понятно для чего. Делать это посреди тропы Максим счел неэтичным. Лезть в кушири тоже не хотелось. Оставалось поискать другое место. Максим завернул за выступ. Тут тоже была площадка, и даже побольше, чем первая. Впереди, на краю склона была навалена куча камней. «Отличная огневая точка может получиться», — мимоходом отметил Максим. И зачем он это только сделал! Ведь знал прекрасно, что мысли имеют привычку материализовываться. Впрочем, сейчас ему было не до философии… Осмотревшись, Максим заметил чуть в стороне и выше большой валун, казалось, вплотную прилегающий к скале. Когда Максим подошел к валуну на короткое расстояние, то увидел, что между камнем и скалой есть небольшой просвет. Протиснувшись через него, Максим оказался на небольшом пятачке, надежно укрытом от посторонних глаз. Слева был валун, а площадка была чуть ниже, за кустами. Лучшего места для того дела, которое наметил Максим, и придумать было нельзя…

… Когда наступило некоторое облегчение, Максим начал с любопытством оглядываться по сторонам. Ту часть долины, которую он видел раньше, теперь закрывал валун, зато открылся вид на другую ее часть, ранее недоступную глазу. Справа, метрах в трехстах, возвышалась еще одна скала, ограничивающая долину. Та ее часть, которая, по видимому, находилась над шоссе, — в том положении, в котором находился сейчас Максим, он его видеть не мог — была укрыта специальной сеткой, призванной защитить дорогу от камнепада. «Лепота! И умеешь же ты Макс Севыч устраиваться! С…шь и то с видом на море»! От нечего делать, Максим решил отследить свой дальнейший маршрут. Саму тропинку он, конечно, видеть не мог, но если следовать описанию маршрута, то дело обстояло следующим образом. От площадки тропинка сначала круто уходит на несколько метров вниз. Потом с небольшим уклоном, параллельно линии горизонта, идет к скале. Наверняка, вон те люди, которые сейчас подходят к скале, идут именно по «его» тропинке. Люди меж тем достигли скалы и… исчезли! Но Максим этому ничуть не удивился, а только утвердился в мысли, что его предположения верны. Ибо, как говорилось в описании, в скале есть щель, через которую можно пройти ее (скалу) насквозь.