Сошел с ума - [25]

Шрифт
Интервал

— Это ты соврал, брат, — возразил я, проглотив неизвестную по счету чашку. — Откуда лещ в стоячей воде? Вот в Москве-реке действительно прежде водился угорь. Искажу тебе, Киря, если глушить угря динамитом, можно потом его даже не коптить.

— Все это верно, — согласился майор. — Но лещ в Митино есть. И знаешь почему?

— Почему?

— Потому что его там разводят. И знаешь кто? Витя Мосолов, миллионер хренов. Поспорил с кем-то из друганов по пьяни, что разведет. И развел. На тыщу баксов спорили. Да теперь в Митино леща хоть детским сачком вынай из пруда. Не знают, куда девать. Всем осточертел этот лещ. Купаешься, допустим, а он тебя за ногу — цоп! Такие лещины, вот с мою руку, а зубищи как у акулы.

— Не верю, — сказал я. — Лещ — мирная рыба. Это же не щука.

— Мутанты, — объяснил майор. — Ты что думаешь, в Москве народ чокнулся, а рыба в разуме? Так не бывает… Ну что, покличь, кореш, стюардессу. Она тебе вроде глазки строит.

До Парижа долетели незаметно. Я вообще перестал что-либо соображать, но твердо знал одно: женщина, которая крепко спала на моем плече, мне дороже всего на свете.


7. СУПЕРМЕН

Прилетели в лето. С трапа самолета в обнимку с майором шагнули прямо в паровой котел. Больше ничего не помню вплоть до гостиницы. Постыдный алкогольный провал памяти. Проснулся на роскошной кровати, валяюсь поверх покрывала одетый — в брюках и пуловере. Через открытую дверь вижу: в гостиной за ореховым столиком Полина беседует с каким-то незнакомым мужчиной. Спаленка, с высоким потолком и хрустальной люстрой, меблированная под старинный будуар, несколько раз плавно качнулась и укрепилась в стоячем положении. Я сразу догадался, что наступил вечер: лампы горели.

Полина — в полупрозрачном то ли пеньюаре, то ли платье, свет падает на лицо — оживлена, глаза блистают. Мужчина в вечернем стального цвета костюме, темноволосый, с четким, красивым лицом. По виду лет около сорока Тихие голоса, слов не разобрать. Но по тому, как собеседники склоняются друг к другу, еще по каким-то неуловимым признакам заметно, что они давно знакомы и беседа для них не обременительна.

Мне не хотелось подавать признаки жизни, да и не был я уверен, что это удастся. Но выпить пива или хотя бы воды тянуло нестерпимо. Собрав волю в кулак, я тихонько покашлял. На этот звук Полина отозвалась, как на зов свирели. Вскинулась, потянулась. Одним мягким движением очутилась в спальне и опустилась в ногах. Блаженный аромат родных духов.

— Милый, ты как?! — и в голосе тревога, и ничего более.

— Пить хочу!

Помчалась куда-то, мгновенно вернулась — о, Господи! — с банкой пива. Пальчиком ловко отколупнула крышку, протянула мне. Хлебал, захлебывался — на грудь под пуловер протекла ледяная влага. В мозгах после короткого замыкания — просветлело.

— Ну? Легче?!

— Я думаю… этот майор… Он чего-то подмешал. Выпили-то ерунду…

— Конечно, конечно… Литра два. Не больше. Бедный мальчик!

— Мы где?

— В Париже, милый. Где же еще?

— А это кто?

Мужчина, оставшийся за столиком и с понимающей улыбкой наблюдавший за нами, дружески поднял руку, сжатую в кулак. Полина озадаченно хмыкнула:

— Ну что ж, давайте, вас познакомлю. Это Эдуард Всеволодович Трубецкой. Мой самый верный друг и компаньон.

— Ага, — чему-то я обрадовался. — Значит, это вас половина Москвы разыскивает? Я имею в виду криминальную половину.

Мужчина подошел к кровати. Высокий, соразмерно сложенный. Приветливый взгляд темных глаз. Протянул руку, и я ее, лежа, пожал. Сухая, энергичная ладонь. Странным образом я сразу почувствовал к нему расположение, хотя ничего о нем не знал, кроме того, что он, вероятно, крупный бандит, авторитет, кидала.

— Должен вас поблагодарить, — сказал он приятным негромким голосом.

— За что?

— За Полюшку. Она все рассказала. Если бы не ваша помощь…

— Не преувеличивайте. Нас просто вместе загнали в угол. Вот мы и удрали, как два зайца.

Они переглянулись: видно, мне удалось изречь что-то сверхидиотское.

— Михаил Ильич, тому, что я скажу, вам придется поверить пока на слово. Я ваш должник, но еще не было такого долга, который я не заплатил. Верно, Полюшка?

— Верно, Эдичка!

С трудом я слез с кровати и, извинясь, отправился приводить себя в порядок. В ванной со множеством зеркал, сверкающей чистотой, бледно-розовой, как кожа младенца, я разделся, побрился и принял душ. То, что я в Париже, я еще толком не ощутил, но то, что не дома, как-то угнетало. После доброго десятка лет безвылазного сидения в московской квартире очутиться вдруг за тридевять земель, при загадочных обстоятельствах, было серьезным испытанием, полагаю, для любой психики, а для моей — особенно. Как-то с течением лет я уж вознамерился помереть, не выходя из дома. Тем более, обстановка на родине не обещала, что процесс умирания затянется. Ощущение близкой, неизбежной и принудительной кончины стало для большинства наших сограждан неким постоянным фоном бытия, не скажу, чтобы чересчур дискомфортным, ибо рок обернулся переполненными прилавками и сыто, ритуально кривляющимися лупоглазыми юношами и полуголыми девицами на телеэкране. Вдобавок многие мои интеллигентные знакомые — особенно гуманитарии — убедили себя в том, что трагедия, случившаяся со страной в конце тысячелетия, есть не что иное, как торжество исторической справедливости. Такого крайнего взгляда я не разделял, ибо не склонен был, как большинство русских умников, к достоевщине и некромании. Но все же действительно было что-то зловеще мистическое в том, с каким веселым азартом вчера еще великий народ под водительством хриповатых вождей, нарекших себя на этот раз демократами-рыночниками, без всякого видимого сопротивления отдал себя на заклание. И первой пример истерической самоликвидации (в духовном смысле) продемонстрировала так называемая творческая интеллигенция. Когда вижу, с каким пафосом и страстью вчерашние властители дум лижут задницу новым тиранам, рассудок теряет способность к рассуждению…


Еще от автора Анатолий Владимирович Афанасьев
Зона номер три

Напряженный криминальный сюжет, изобилие драматических и любовных сцен, остроумная, часто на грани гротеска, манера изложения безусловно привлекут к супербестселлеру Анатолия Афанасьева внимание самых широких кругов читателей.


Московский душегуб

Молодая красивая женщина становится профессиональным убийцей на службе у московской мафии.Она безжалостна к своим жертвам, но ее настигает любовь…


Между ночью и днем

На московского архитектора «наезжает» бандитская группировка, его любимая подвергается жестокому и циничному надругательству…Исход этой неравной схватки непредсказуем, как непредсказуем весь ход событий в романах Анатолия Афанасьева.


Первый визит сатаны

Современный мир в романах Анатолия Афанасьева — мир криминальных отношений, которые стали нормой жизни — жизни, где размыты границы порока и добродетели, верности и предательства, любви и кровавого преступления… «Первый визит сатаны» — роман писателя о зарождении московской мафии считается одним из лучших.


Грешная женщина

«Грешная женщина» — вторая часть самого «громкого» уголовного романа прошлого (1994) года «Первый визит сатаны». Писатель в этом произведении показал одну из болевых точек нашего смутного времени — криминализацию общественного сознания. Преступность как фон даже интимных, нежных человеческих отношений — удивительный феномен перехода к «рыночному раю». Изысканный, остроироничный стиль авторского изложения, напряженный драматический сюжет безусловно принесут «Грешной женщине» популярность среди наших читателей.


Монстр сдох

Сюжет романа лихо закручен: торговля детьми, донорскими органами — жуткая фабрика смерти.Но на пути зла встает прекрасная девушка Лиза Королькова, богиня спецназа.


Рекомендуем почитать
Пойди туда — не знаю куда

Сказочный сюжет поисков Василисы Прекрасной обретает иную жизнь в наши дни: сама Василиса идет на розыски своего любимого — Царевича. Идет по дорогам России, по окопам чеченской войны и возвращает своего суженого к жизни.


Один коп, одна рука, один сын

Хрупкая, как яичная скорлупа, и твердая, как бетон, — вот две стороны ее натуры. Она может часами мучиться из-за царапины на автомобиле. А может легко переехать того, кто, по ее мнению, этого заслуживает.В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра; она прекрасно выглядит в дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоком каблуке. На пальце кольцо с бриллиантом за сто тысяч, на запястье часы «Патек Филипп».Красивая женщина, любящая супруга, мать, ждущая появления второго ребенка.


Две коровы и фургон дури

Жизнь у молодого деревенского парня Эллиота Джексона и раньше была непростая. Впечатлительному и наделенному наследственным даром предчувствия, читающему невидимые знаки, ему хронически не везет с самой обычной работой. А тут еще лучший друг Спайк находит среди леса плантацию конопли и, недолго думая, похищает весь урожай. И для обоих друзей начинается настоящий кошмар: приятели оказываются вовлечены в чужую жестокую игру.


«Тобаго» меняет курс ; Три дня в Криспорте ; «24-25» не возвращается

События, описываемые в приключенческой повести «Тобаго» меняет курс», относятся к периоду присоединения Латвии к Советскому Союзу. В центре повествования — команда торгового латвийского судна «Тобаго», находящегося во время этих событий в океанском плавании.«Три дня в Криспорте» — приключения советских моряков в зарубежном порту.«24–25» не возвращается» — повесть о поиске преступника.Авторизованный перевод с латышского Юрия Каппе.


Покойся с миром

В прошлом международный преступник, а ныне почтенный торговец предметами искусства, он просыпается утром и обнаруживает у себя в доме труп. Бывший подельник Овидия Уайли заколот снятым здесь же со стены коллекционным кинжалом. Разумеется, это выглядит очень странно. Но еще более странно звучит предложение появившегося вскоре агента ЦРУ.Овидий должен внедриться в Ватикан и оттуда выйти на след священника, исчезнувшего вместе с огромной денежной суммой…


Знаменитые киллеры, знаменитые жертвы

…Наёмный убийца, или киллер (от англ. killer) — человек, совершающий убийства за материальное вознаграждение от заказчика. Такие убийства называются заказными, и большинство законодательств мира считают виновными в них и исполнителя, и заказчика….Энциклопедический словарь.