Сошедший с рельсов - [3]

И напрасно.

Он размышлял, как поступить дальше: то ли снова уткнуться в спортивные новости, то ли уставиться в залепленное грязью окно, то ли углубиться в рекламу банков и авиакомпаний, сплошь украшавшую стены вагона. И вдруг сквозняк смял «Нью-Йорк таймс» настолько сильно, что открыл лицо женщины.

Она была красива.

Вот это настоящее зрелище! Глаза большие, как у лани, – сама нежность. Губы полные, великолепной формы, нижнюю она чуть-чуть прикусила. А волосы? Такие мягкие, что хотелось в них зарыться и вдыхать, без конца вдыхать их аромат.

Он надеялся, что она привлекательна, интересна или просто миловидна. Ничего подобного. Она оказалась потрясающей.

И в этом состояла проблема, потому что в тот период жизни он чувствовал себя особенно уязвимым. Мечтал о чем-то вроде параллельной Вселенной.

Такой, где он был не женат и где не болел его ребенок, где он вообще был бездетным. Там все шло превосходно, и он ощущал в себе силы завоевать целый мир.

Вот почему ему не хотелось, чтобы читательница «Нью-Йорк таймс» оказалась красивой. Вроде как подсмотрел в замочную скважину в ту параллельную Вселенную. И ее хозяйка поманила его пальчиком на ложе.

Хотя всем известно, что параллельная Вселенная только для детей и полных шизоидов.

Ее не существует.

Над ним навис кондуктор и что-то потребовал. Что ему нужно? Неужели не видит, насколько он занят, определяя границы своей жизни?

– Билет, – сказал этот назойливый человек.

Чарлз вспомнил, что забыл забежать на вокзал и купить недельный проездной. Он опоздал, выбился из колеи и теперь ехал зайцем в компании чужаков.

– Забыл купить, – пробормотал он.

– Хорошо, – ответил кондуктор.

– Понимаете, совсем из головы вылетело, что сегодня понедельник.

– Прекрасно.

А Чарлза тем временем осенила еще одна мысль: по понедельникам он брал в привокзальном банкомате деньги, на которые покупал проездной. Деньги, на которые они существовали целую неделю. Деньги, которые он забыл взять.

– В таком случае девять долларов, – заявил кондуктор.

Как многие пары в наши дни, Чарлз и Диана жили на иждивении банкомата, что выдавал подобно доверенному управляющему наличность мелкими порциями. С утра бумажник Чарлза лежал на своем обычном для понедельника месте – на кухонном столе, и Диана, вне всякого сомнения, уходя на работу, вытрясла из него последнюю мелочь. Так что теперь бумажник был пуст.

– Девять долларов. – В голосе послышались нетерпеливые нотки. Кондуктор явно начал выходить из себя.

Чарлз заглянул в бумажник: вдруг между визитными карточками и фотографиями шестилетней давности завалилась двадцатка? К тому же рыться в бумажнике – это именно то, что следует делать, когда у человека требуют деньги.

Так он и поступил.

– Вы задерживаете всех, – сказал кондуктор. – Девять долларов.

– Сейчас-сейчас. – Чарлз продолжал бесполезные поиски, стараясь не показать, как он смущен из-за того, что его застукали без денег среди законопослушных пассажиров.

– Так у вас есть или нет?

– Подождите минуточку…

– Эй, послушайте, я за него заплачу, – предложил кто-то.

Это была она.

Помахала десятидолларовой бумажкой и улыбнулась ему, чем совершенно вывела из душевного равновесия.

Сошедший с рельсов. 3

Они завели разговор.

О пути следования? Конечно.

Куда я еду? На работу? Да.

Мне иногда кажется, сказала она, действуй правительство США так же, как железная дорога Лонг-Айленда, мы бы оказались в незавидном положении.

А он понял, что, может, так и есть, и они уже в незавидном положении.

О погоде? Разумеется.

Осень – мой любимый сезон, призналась она. Но куда она подевалась?

Сбежала в Балтимор, ответил Чарлз.

О работе? Естественно.

Я сочиняю рекламу, сказал Чарлз. Я творческий работник. Режиссер.

А я надуваю клиентов, отозвалась она. Я брокер. И, помолчав, добавила: Шучу.

Рестораны, в которых обедали… колледжи, в которых учились… любимые кинофильмы. Упомянули буквально все.

Кроме браков.

Браков во множественном числе, потому что она носила кольцо на безымянном пальце левой руки. Обручальное.

Возможно, брак не принято обсуждать во время флирта. Если, конечно, то, чем они занимались, именуется флиртом. Чарлз не был в этом уверен. Он был немного старомоден и никогда не чувствовал себя с женщинами свободно.

Но едва она вложила десятидолларовую банкноту в руку кондуктора, как он принялся протестовать: Не глупите, вам вовсе ни к чему это делать, и когда кондуктор дал ей доллар сдачи, продолжал возражать: Нет, серьезно, в этом совершенно нет необходимости, а потом поднялся и пересел на свободное место рядом с ней.

А что? Разве этого не требовала вежливость? Ведь тебя выручили. И не важно, что у твоего спасителя такая внешность, как у нее.

Бедро подвинулось и освободило ему пространство. И хотя его взгляд был прикован к лицу, от которого захватывало дух, он заметил движение ног, и оно оставалось в его сознании, пока он повторял банальности, всяческие пустяки и расхожие истины.

Он спросил, в какой она работает брокерской конторе.

Моргана Стенли.

И давно?

Восемь лет.

А где прежде работали?

В «Макдональдсе».

Я там работал, когда учился в школе.

Она была чуть-чуть моложе его и сообщила об этом на тот случай, если он не заметил.