Соседский ребенок - [32]

– Вы говорили своему мужу, что она пропала? – спрашивает Каллахан.

– Я оставила ему кучу сообщений на мобильном, но он, наверное, на встрече, потому что он мне так и не перезвонил.

– Ясно. Мы направим кого-нибудь к нему на работу, если вы дадите адрес. Возможно, ему что-либо известно. Он мог взять ее с собой?

– На работу? – Я мотаю головой. – Доминик никогда не взял бы ее, не предупредив меня.

– Пусть так, – отвечает она, – но нам все равно надо поговорить с ним.

– А там у вас служебные собаки? – спрашиваю я, указывая на универсал.

Каллахан кивает.

– Мы проверим, смогут ли они взять след. Но если ее увезли на машине…

– А вы могли бы с собаками проверить дом моего соседа? – перебиваю ее я.

– Вашего соседа?

– Сержант! – кричит один из полицейских в форме из машины с опознавательными знаками, и Каллахан оборачивается.

Я прослеживаю за ее взглядом, раздраженная тем, что нам помешали. И тут вижу причину суеты. Я так увлеклась разговором с полицией, что не заметила, как к дому подъехал мой муж и остановился позади полицейской машины. Я не заметила, как он вылез из своей машины и пошел к нам… с Дейзи на руках.

– Что происходит? – обратился ко всем Доминик. – Что-то случилось?

– Ты нашел ее! – кричу я. Я бросаюсь к нему, хватаю Дейзи и, утыкаясь в нее лицом, вдыхаю ее запах и осыпаю поцелуями. По моим щекам текут слезы, ноги вдруг стали ватными. – Как ты узнал, что она пропала? Где она была?

– Кирсти! Объясни, что случилось, – говорит Доминик. Он так встревожен, что даже посерел.

– Это ваша дочь? – спрашивает Каллахан, останавливаясь позади меня.

– Да! Да, мой муж нашел ее. Доминик, ты же получил мои сообщения. Где она была?

– Какие сообщения? – спрашивает он, озадаченно глядя на меня.

И тут я замечаю, что на нем шорты и майка, а не обычная одежда для работы.

– Какой сегодня день? – ошеломленно спрашиваю я.

– Понедельник, – отвечает он.

– Нерабочий день, праздник?

– Нет, ничего такого.

– Тогда почему ты в таком виде? И почему ты увез Дейзи?

Он краснеет.

– Как тут оказалась полиция? – тихо, чтобы слышала только я, шипит он.

– Я проснулась, а Дейзи пропала! Я едва не сошла с ума от беспокойства – я думала, что ее похитили!

– Никуда она не пропала, – твердо говорит Доминик. – Я же вчера вечером сказал тебе, что на сегодня я взял отгул, чтобы ты могла отдохнуть.

– Ничего ты мне не говорил! – У меня падает сердце, когда я понимаю, какую кашу заварила.

– Говорил, – настаивает Доминик. – Вчера вечером, когда ты кормила Дейзи, я вошел в комнату и сказал тебе, что беру отгул, чтобы ты могла отдохнуть. Я сказал, чтобы ты понежилась в постели, пока я съезжу с Дейзи в супермаркет.

– Нет, – бормочу я, качая головой.

Почему я не помню этого разговора?

– Я правильно понимаю, что случилось недоразумение? – спрашивает Каллахан. – Вы можете подтвердить, что это тот самый ребенок, которого вы объявили пропавшим?

– Да, это Дейзи. Приношу свои извинения. – Я понуро свешиваю голову. – Я не знала, что муж увез ее.

У Доминика раздуваются ноздри, и он разводит руками.

– Но я же говорил тебе, Кирст. Хотел хоть чем-то порадовать тебя… дать тебе передохнуть. Вчера ты казалась какой-то взвинченной.

– Она дома, целая и невредимая, – говорит Каллахан. – Разве не это главное, а?

Я киваю и наклоняю голову, чтобы поцеловать Дейзи в носик. Ощущение ее крохотного тельца на руках наполняет меня счастьем и радостью. Только эта радость слегка подпорчена кое-чем другим – унижением.

Мне хочется поскорее унести дочку в дом, подальше от всех. Подальше от этих озадаченных взглядов. Роб Карсон со своими рабочими стоит у дома Мартина, и все они смотрят на меня. Мел и Клиффорды стоят на проезжей части и слышат наш разговор. И Лорна, могу поспорить, выглядывает в окно, пытаясь выяснить, что происходит.

Я в ужасе. Должно быть, они все думают, что у меня поехала крыша. Но я честно не помню, чтобы Доминик говорил мне о своем отгуле. Разве я могла бы пропустить мимо ушей нечто столь важное? Неужели я на самом деле была настолько взвинчена, что забыла весь разговор? Не знаю, но сейчас мое главное желание – спрятаться в доме от этих недоверчивых взглядов.

Я бормочу извинения и иду с Дейзи в дом. Мое сердце учащенно бьется о грудную клетку. Я оставляю дверь открытой для Доминика, хотя меня так и подмывает захлопнуть ее у него перед носом. Как он мог увезти дочь, не предупредив меня? Ведь он знает, как я переживаю за ее безопасность.

Захожу в гостиную и смотрю в окно. Доминик все еще разговаривает с полицейскими, наверняка извиняется за меня, придумывает отмазки для своей неуравновешенной жены. Но никакой моей вины нет. Что, черт побери, я должна была подумать, когда, проснувшись, обнаружила, что моя дочь исчезла?

Наверное, сержант сказала что-то забавное, потому что Доминик смеется в ответ. Я глазам своим не верю. Он веселится, пока я чувствую себя полным дерьмом. Меня обдает жаром; владевшие мною ужас и унижение сплавляются в жгучую ярость.

Полицейские уезжают, а Доминик принимается обходить соседей – всех, от Мел и Клиффордов до строителей из шестого дома. Призвав на помощь свое обаяние, он пускается в объяснения и приносит извинения. Наконец он пересекает нашу автомобильную площадку и заходит в дом. Когда он появляется в гостиной, его лицо выражает нечто среднее между раскаянием и снисхождением.